Мортон ровно посмотрел на меня.
– Это не может быть правдой. Селандина умерла в результате моих действий.
– Селандина не умерла. Она рассказала мне, что Клер помогла ей сымитировать смерть и вернуться на старую морскую ферму. Селандина велела передать, что она не твоя жена. И никогда не могла быть твоей, поскольку любовь должна отдаваться свободно, а не выдавливаться заключением. Сейчас она снова счастлива в своей океанской жизни и желает тебе попутных ветров в будущем.
Мортон покачал головой.
– Это не может быть правдой, – повторил он.
– Я разговаривала с Селандиной в каменном укрытии у моря. Она нарисовала кое-что на стене, и я сделала несколько снимков, чтобы тебе показать.
Я постучала по инфовизору, отправляя Мортону изображения, и увидела, как неверие на его лице медленно сменилось потрясенным принятием.
– Это русалка Селандины, – сказал он. – Она говорила мне, что русалки рождаются в море и умирают, если их слишком долго держать вдали от него. Она сказала, что это произойдет и с ней и в качестве предупреждения нарисовала русалок на всех стенах своих апартаментов. Когда она умерла на пляже первого уровня, я подумал…
Он оборвал фразу и закрыл лицо руками.
– Тебе нужно время, чтобы осознать эти новости, – сказала я. – Мне лучше закончить звонок и дать тебе отдохнуть.
– Нет, не уходи пока. Просто дай мне минуту…
Изображение Мортона на моем инфовизоре застыло. Я откинулась на спинку скамьи и слушала птичье пение, ожидая, пока он придет в себя. Когда изображение, наконец, изменилось и задвигалось, я увидела в глазах собеседника прежнее потрясение, но голос он твердо держал под контролем.
– Спасибо, что рассказала мне о Селандине. С ее стороны очень великодушно пожелать мне попутных ветров. Я бы и сам отправил ей наилучшие пожелания, но, если она вернулась на старую морскую ферму, это, наверное, невозможно.
Я аккуратно подбирала слова.
– Улей – весь наш мир.
Мортон кивнул.
– Ты мудра, Эмбер. Если бы в молодости я подчинился песне Долга улью номер десять, то уберег бы себя и Селандину от многих страданий. Улей – весь наш мир. Работа может иногда сводить нас с людьми за его пределами, но мы должны помнить, что они не принадлежат к нашему миру, и не привязываться к ним.
Он помолчал.
– В прошлый наш разговор ты спросила, почему телепаты не должны встречаться. Я отказался ответить, поскольку думал, что ты слишком молода и неопытна для бремени подобного знания, но я ошибался. Если тебе хватило смелости встретиться с Внешним миром и непоколебимой преданности улью, чтобы вернуться, не пострадав от охотника за душами, ты справишься и с правдой о телепатах.
Я поколебалась. Мортон предлагал ответ на вопрос, который изводил меня с тех пор, как я вышла из лотереи. Хотелось ли мне его услышать? Я узнала, зачем ульям нужны морские фермы, и пожалела об этом. Разыгралась короткая война между моим здравым смыслом и любопытством. Здравый смысл победил.
– Ты говорил, на телепатов возложено чудовищное бремя знаний, и я сама в этом убедилась. Ты говорил, что неразумно утяжелять этот груз намеренным желанием узнать больше, и сейчас я верю в твою правоту. Я больше не хочу знать причину, по которой телепаты не должны встречаться.
Мортон печально улыбнулся.
– Я должен рассказать ее тебе, Эмбер. Улей чувствует, что это знание слишком опасно для телепатов. Улей прав, как всегда, но неведение тоже опасно. Оно может заставить новичка нарушить это правило, чтобы посмотреть, что случится.
Он вздохнул.
– Прежние телепаты согласовали передачу этой информации, чтобы мы могли предостеречь новые поколения. Сейчас секрет знаем только Сапфир и я, а я серьезно болен. Пришла пора выбрать того, кто поможет нести бремя.
Я покачала головой.
– Я бы предпочла не становиться этим человеком.
– Оливия сломлена, и я могу выбирать только между тобой, Мирой и Китом. Мира родилась с генетическим условием, осложняющим ей обучение и приспосабливание к новым обстоятельствам. Несправедливо тревожить ее этим знанием, а Киту его доверить нельзя. Это означает, что я должен поделиться им с тобой.
Здравый смысл подсказывал мне, что надо прервать этот звонок, прежде чем я узнаю то, о чем пожалею. яцччьх Я уже занесла указательный палец, желая стукнуть по инфовизору, но Мортон продолжал говорить.
– Тебе известно, что пограничные телепаты неспособны получать отклики от разума истинных?
Глава 45
Этого оказалось достаточно, чтобы любопытство пересилило здравый смысл.
– Да. А почему так происходит?
– Обычные люди и даже пограничные телепаты не могут сказать, когда их мысли читают, – сказал Мортон. – Но истинные телепаты мгновенно ощущают любое ментальное вторжение и включают на подсознательном уровне неконтролируемую защитную реакцию.
Я нахмурилась.
– То есть пограничные телепаты могли бы проникать в наш разум, но мы инстинктивно их блокируем?
– Да. Пограничные телепаты обладают исключительно слабыми способностями, которые легко перекрываются. Опасная ситуация складывается, когда один истинный телепат пытается прочитать разум другого. Происходит точно такая же неконтролируемая защитная реакция, но возможности истинного телепата гораздо сильнее, что приводит к ментальному конфликту.
– Ментальный конфликт, – нервно повторила я. – Поэтому телепатам нельзя встречаться?
– Да, – подтвердил Мортон.
– Но проблем не возникнет, пока мы не попытаемся прочитать мысли друг друга?
Лицо Мортона ожесточилось.
– Когда-то улей обучал телепатов правильной процедуре при встрече. Обоим следовало заблокировать свои способности и общаться только на словах. К сожалению, один телепат враждовал с другим и счел, что ему хватит сил выиграть в столкновении разумов. Он воспользовался срочной передачей дела и напал на соперника.
Мне пришлось облизать губы, чтобы продолжить говорить.
– Что произошло?
– Нападавший не смог одолеть жертву при первой атаке, но не захотел отступать. Конфликт усилился, втягивая обоих в смертельную ментальную битву. Их ударные группы поняли, что происходит, и вступили в бой, стремясь убить чужого телепата и спасти своего.
Мортон помолчал и продолжил тяжелым голосом:
– Одна ударная группа и их телепат погибли. Несколько ударников и телепат с другой стороны выжили, но он безвозвратно сломался в ментальной стычке.
Последовало долгое молчание. Я физически не могла говорить. И представляла себе произошедшее. Стоило представить, как моя ударная группа насмерть бьется с другой, чтобы меня защитить…
