Тот поспешно кивнул.
– Я не хочу проходить в пятый коридор через вашу базу, поскольку есть риск встретить носачей без масок, – встревожилась Джунипер. – Вместо этого я спущусь по склону и войду через обсерваторию.
Лукас нахмурился.
– Думаю, в данный момент третья цель едва ли нападет нападет на тебя, Джунипер, но нам лучше отправить с тобой одного из ударников.
– Я провожу Джунипер, – вызвался Илай.
Пара вышла через боковую дверь, и Лукас покачал головой.
– Я немного беспокоюсь о Джунипер и Илае. Похоже, они крайне сближаются, а отношения между жителем фермы и человеком из главного улья могут плохо закончиться.
Я вспомнила о Мортоне и Селандине.
– Отношения между представителями фермы и главного улья могут завершиться катастрофой, – согласилась я. – Но не стоит беспокоиться о Джунипер и Илае. Их притягивает друг к другу общий опыт пережитого ранения, и нет абсолютно никаких шансов, что эта общность перерастет в отношения. У Джунипер слишком много всего в голове, чтобы думать о любви, а Илай…
Я заколебалась, пытаясь сообразить, как это сформулировать, не выдав личных тайн, увиденных в уме Илая, и Адика с обычной бесхитростностью закончил объяснение за меня.
– Джунипер – маленькая худышка, а Илай любит девушек с роскошными формами.
– Понятно. – Лукас быстро сменил тему. – Мы оставим Рофэна и половину альфа-группы на страже в «Воздушном-один», а остальные отправятся на базу.
– Мне тоже остаться в «Воздушном-один»? – спросила я.
– Нам нужна постоянная группа охранников в «Воздушном-один» и пара членов группы связи, наблюдающих за изображениями с камер слежения, на случай неожиданных изменений, – сказал Лукас. – Но я не верю, что цель попробует атаковать воздушный госпиталь, по крайней мере, еще день. В данный момент адмирал рассказывает всему населению морской фермы, что Массен пострадал от тяжелых ранений и проходит спасительную операцию. Наша цель достаточно умна, дождется завтрашнего дня и узнает, не умер ли Массен от ран, прежде чем рисковать, пытаясь его убить.
– Полагаю, это правда, – с сомнением согласилась я.
– Завтра утром я попрошу адмирала оповестить жителей фермы об изменениях в состоянии Массена, – продолжил Лукас. – Адмирал объявит, что операция прошла успешно, состояние раненого стабилизировалось, и в ближайшие день-два он придет в сознание.
Адика кивнул.
– Это заставит нашу цель попытаться убить Массена завтра.
– Да, – сказал Лукас. – В течение дня в кабинетах верхнего уровня Убежища работает множество людей, так что цель, вероятно, устроит нападение завтра ночью, когда все успокоится. Мы с Эмбер будем ждать в «Воздушном-один» с Адикой и всей альфа-группой.
Адика неодобрительно посмотрел на Лукаса.
– Во время засады ты должен не сидеть в «Воздушном-один», а разрабатывать тактику в оперативном центре на десятом уровне.
Лукас рассмеялся.
– Я публично проводил все наши рейды на ферме, Адика, и настаиваю на своем присутствии при аресте цели. Успокаивай себя мыслью, что по возвращении в улей мы заработаем обычными методами.
Рофэн и половина альфа-группы вернулась на «Воздушный-один», а остальные направились к лифтам. Когда мы прибыли на десятый уровень Убежища, Аттикус задохнулся при виде грязных обшарпанных коридоров.
– Вы правда здесь живете? – недоверчиво спросил он.
– Да, но не беспокойся, – поспешно ответила я. – Коридоры нашей базы выглядят гораздо лучше.
– Я бы не сказал, что они лучше, просто немного чище, – прокомментировал Адика. – Теперь все включите наручные фонари и соберитесь защитным строем.
Я порылась в карманах и с облегчением обнаружила фонарь. Включила его и натянула ремешок на запястье.
– Мы ждем нападения? – нервно спросил Аттикус.
– Моя работа – готовиться к чему угодно, – хмуро ответил Адика. – Половина населения морской фермы видела прибытие «Воздушного-один» и госпиталя в самолетный ангар Убежища.
Он пожал плечами.
– Будем надеяться, что наша цель слышала объявление адмирала и занята планированием нападения на воздушный госпиталь. Однако, возможно, она догадается, что мы пройдем через десятый уровень в коридоры своей базы у пляжного выхода, и захочет атаковать нас. Ужасно просто было бы отключить здесь свет и напасть на нас в темноте.
Как большинство людей, привыкших к постоянно освещенным коридорам улья, Аттикус боялся темноты. Он слабо взвизгнул при мысли оказаться во тьме в этом странном месте.
– Очень маловероятно, что на нас нападут, – успокаивающе заметил Лукас. – Но Адика прав, предосторожность не помешает. Мы планируем расставить западню цели. Было бы очень неловко вместо этого попасться в ее ловушку.
Мы прошли через мрачные коридоры, и по пути Адика включал и выключал свет. Когда мы наконец добрались до базы, я услышала глубокий облегченный вздох Аттикуса.
Форж вполне логично сохранял молчание по пути сюда, но я ожидала, что теперь он снимет маску носача и возьмет Аттикуса на себя. И пришла в замешательство, увидев, как Форж заспешил по коридору. Затем я поняла: он не хотел, чтобы Аттикус его опознал и начал дразнить.
– Апартаменты для Аттикуса уже готовы? – спросила я через коммы.
– Их еще убирают, – ответил голос Меган. – Ханна говорит, надо очистить все с особой тщательностью, поскольку в душе что-то умерло.
Я сочла плохой идеей спрашивать, что именно умерло в душе, поскольку Аттикус слушал разговор. Я вытащила передатчик из уха и убрала в карман.
– Твои апартаменты еще убирают, Аттикус, – сказала я. – Должна предупредить, жилье здесь простовато. На самом деле, оно больше напоминает комнаты на подростковом уровне, чем обычные квартиры. Ты не согласен, Лукас?
Лукас ничего не ответил. Я заподозрила, что он переживает очередной приступ неуверенности в себе, связалась с его мыслями и обнаружила: да, я права. Лукас был совершенно счастлив, разговаривая с Аттикусом на профессиональные темы, но паниковал при необходимости поддерживать светскую беседу.
«…должен вести небрежный разговор, но что я могу сказать, не подчеркнув тот факт, что он знал Эмбер задолго до меня и…»
«В утиль! Аттикус пять лет жил в одном коридоре с Эмбер. Пару раз они встречались. Не начали серьезные отношения лишь по одной причине – знали, что лотерея их разделит и…»
«Я все испорчу, так же как портил все социальные контакты на подростковом уровне. Почему Эмбер – почему любая девушка – должна интересоваться…»
Гораздо дальше, глубоко в подсознании, горела красным цветом суть подавленности Лукаса. Бессловесные воспоминания об отце, который ушел, когда ребенку было шесть лет, и о матери, захлопнувшей перед ним дверь в тринадцать, дополнялись порожденным страхом образом холодно уходящей меня.
