Начштаба Иван Бессонов на первом же допросе рассказал, кто он по должности, и сразу же предложил немцам свои услуги в борьбе против советской власти. Его стали углубленно изучать, переводя из одного лагеря в другой, пока он не оказался спецлагере для командиров РККА в Хаммельбурге в Нижней Франконии (Германия). Кстати, в этом лагере некоторое время содержался генерал-лейтенант инженерных войск Д. М. Карбышев. Сегодня немецким обществом по захоронению погибших на войне там благоустроено мемориальное военное кладбище, где захоронен 3031 советский воин. Почтение и сострадание стоят на страже покоя погребенных россиян.
В Хаммельбурге фашисты поверили заверениям Бессонова, который под кличкой Катульский живо подключился к проекту так называемого «кабинета военной истории», созданного с целью сбора развединформации о Красной армии.
Стараясь всячески угодить немцам, он предложил для борьбы с движением народных мстителей и большими группами красноармейцев, ищущими выход из окружения, создание лжепартизанских отрядов. Кроме всего прочего, эти предатели должны были компрометировать патриотический подъем. Им ставилась задача грабить и убивать местное (особенно просоветски настроенное) население под видом реальных партизан. Они имели все атрибуты принадлежности к героям леса: красные ленты на кубанках, алые звезды на головных уборах, красноармейское обмундирование.
Истинные партизаны и армейская контрразведка в лице особистов и смершевцев не раз натыкались на таких «лицедеев». При малейшем подтверждении принадлежности к германским спецслужбам их беспощадно уничтожали.
Видя в Бессонове энергичную личность, немцы предложили ему возглавить Народно-российскую партию социалистов-реалистов (НРПСР), которую они якобы создали для противопоставления ВКП(б). Отобрав полсотни наиболее «продвинутых» солагерников, он предложил забрасывать их за линию фронта в глубокий тыл Советской России для агитации против существующей власти, спекулируя на трудностях военного времени. Партия стремительно росла, и вскоре в ее рядах насчитывалось уже несколько сотен членов. Но неожиданно ее распустили — нельзя исключать, что там оставила след наша разведка.
В сентябре 1942 года немцы освободили Бессонова из лагеря и передали в распоряжение так называемого предприятия «Цеппелин», подчиняющегося VI управлению Главного управления имперской безопасности (РСХА) с задачами ведения политической разведки, диверсионно-террористической деятельности и создания сепаратистских националистических движений в советском тылу.
Во время руководства «Цеппелином» оберштурмбанфюрера СС доктора Грефе для убийства Сталина была направлена группа из двух террористов — Петра Таврина (он же Шило, он же Политов) и Лидии Шиловой. Но вскоре они были установлены и обезврежены советской контрразведкой. После первых допросов ГУКР Смерш начал с «Цеппелином» радиоигру под кодовым названием «Туман» и так «затуманил» мозги противнику, что верили им до конца. Правда, на последнюю радиограмму, отправленную 9 апреля 1945 года, немцы по понятным причинам не ответили…
Поднаторевший в доносах Бессонов подготовил кляузу на маршала А. М. Василевского и отправил этот «компромат» командованию. Но акция потерпела неудачу. Он же в качестве агента внутрикамерной разработки был подсажен к плененному сыну Сталина Якову Джугашвили с целью склонить его изменить Родине и поработать на немцев. И снова провал. Надо было выходить из тени неудач. Предатель генерал Власов тут же подсуетился и предложил вступить в РОА, но Бессонов отказался от сотрудничества, считая себя выше по интеллекту. Полковник-предатель даже написал брошюру под названием «Что делать?». После этого он предложил немцам план по заброске в лагеря ГУЛАГа нескольких десятков тысяч парашютистов-диверсантов. Планом предусматривались уничтожение лагерной охраны, вооружение заключенных и поднятие восстание в Коми АССР, на Урале и Сибири. Но план остался полностью нереализованным, хотя отдельные группы и даже отряды забрасывались в районы Воркуты, Сыктывкара и долины реки Печоры. О борьбе с ними вспоминал участник тех событий генерал-лейтенант Е. П. Питовранов.
Бессонов впал в депрессию и стал активнее заниматься политической деятельностью. Он лепил из себя спасителя России наподобие Колчака. В будущем Бессонов видел Россию как государство в границах 1939 года в конфедерации с Германией. В упомянутой выше книге «Что делать?» он писал:
«Тяжелая промышленность, транспорт, почта и телеграф будут находиться у государства. Колхозы ликвидируются, вводится частная собственность… Россия должна сохранить полную территориальную, экономическую и политическую независимость. После свержения советской власти до окончания войны вводится военная диктатура, осуществляемая руководителями Освободительных сил, а затем — всеобщие выборы».
Но доносы умел писать не только он. Настрочил «объективочку» уже на него самого и помощник Власова генерал-майор Благовещенский, указав, что особо доверять полковнику нельзя, так как он служил в войсках НКВД и, возможно, сейчас работает на Кремль.
И вдруг Власов снова обратился к нему. На этот раз договорились о встрече. Но в июне 1943 года по пути к Власову немцы арестовали «гения стратегических мыслей» и поместили в концлагерь Заксенхаузен, а потом он оказался в Южном Тироле. Вскоре очередной лагерь захватили американцы и 15 мая 1945 года выдали Бессонова советским властям. Следствие по его делу велось почти пять лет. 18 апреля 1950 года Военной коллегией Верховного Суда СССР И. Г. Бессонов был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день…
И враг говорит правду…
Война тут дорого обходится. Была ли она необходима?
Готхард Хейнрици
Враг не всегда лжет. В порывах откровения перед близкими людьми он часто бывает искренен и совсем недалек от истины. Словами, вынесенными в эпиграф этого повествования, заканчивает письмо жене Гертруде от 23 августа 1941 года командир 43-го армейского корпуса вермахта генерал-майор Готхард Хейнрици, остававшийся верным воинскому долгу и Германии до конца войны.
Как не вспомнить в связи с этим слова русского генерала и финского правителя Карла Маннергейма:
«Ни у одной нации нет большего долга, чем сохранение своей страны. Все другие точки зрения должны уступить этому пути. И никто не имеет права требовать, чтобы какой-либо народ стал умирать во имя другого народа. Если у армии не осталось никаких резервов, то борьба до последнего солдата не имеет никакого смысла».
Хейнрици повел себя по-другому.
Поражает одно — в пик победоносного шествия в первые месяцы войны против СССР он трезво оценил начало и конец побоища, устроенного Гитлером.
Это было в районе восточнее реки Буг, на второй день войны он отправляет жене письмо, в котором пишет:
«Вчера против нас стояла русская дивизия, которую мы застали совершенно врасплох до того, как разбили ее. Массы солдат бродят повсюду, по бескрайним лесам и бесчисленным крестьянским хозяйствам, часто стреляют в спины. Русский — коварный солдат в целом. Поэтому наши парни проводят зачистки без пощады».
