«Майя Кювилье! Я не помню первой с ней встречи, Ее не было, первой. Мы всегда знали друг друга — столь же было родное в ней, настоящее, так близко было от лица — к душе, от взгляда, улыбки, движений — к сердцу… Майя была — наша, не в нашем доме родившаяся, сестра».
В 1915 году Майя у Эфронов познакомилась с курсантом военного училища князем Сергеем Александровичем Кудашевым, племянником философа Николая Бердяева. Через год после женитьбы у них появился сын Сергей. Вихри Первой мировой и Гражданской войн закружили князя, и в 1919 году он погиб на Кавказе в белом строю. Сын Майи младший лейтенант Сергей Кудашев, аспирант механико-математического факультета МГУ, ушел в небытие в ноябре 1941 года в одном из боев за Москву.
Майя от природы была настолько общительная, что со временем ее коммуникабельность превратилась в Божий дар. В ней были внутренняя и внешняя красота, одаренность, дерзость и непредсказуемость, в ней жили одновременно и творец, и муза. Она, пришедшая из Серебряного века в век стальной, быстро адаптировалась. А еще она обладала другим великим даром — писать любовные послания. Примером может служить подобное обращение к поэту Вячеславу Иванову: «Вы, может быть, очень удивлены тем, что я так пишу Вам. Я просто всегда подхожу к тем, кого могу любить. Но зато тех, к кому я подошла, я люблю. Почему можно всякий цветок понравившийся понюхать? Я хочу подойти к каждому понравившемуся сердцу».
Позже на этот талант Кудашевой обратят внимание сотрудники ГПУ, которые сочтут ее достойным кандидатом для использования на негласной основе. Замечено, что любитель литературной богемы чекист Агранов тесно вращался в ее окружении. Отдыхая в Коктебеле на даче у поэта и художника Максимилиана Волошина, последний, как любитель всякой мистификации, предложил Майе написать любовные письма трем великим писателям — Герберту Уэллсу, Бернарду Шоу и Ромену Роллану. Ответил только Роллан, потрясенный не только чистым французским языком, но и приятным запахом любовного «цветка».
После этого завязался эпистолярный роман с писателем-гуманистом. В конце 1920-х и начале 1930-х годов она часто выезжала во Францию к своему возлюбленному. О визах хлопотал пролетарский писатель М. Горький через уже упоминаемого чекиста Якова Агранова, лучшего друга Генриха Ягоды. В 1934 году Кудашева стала мадам Роллан.
В том же году их посетил сын Марии Сергей, бывавший у них и впоследствии.
Во время визита Ромена Роллана в СССР его жена выполняла роль переводчика и секретаря. Чета побывала и в Кремле, где Роллан был с радушием принят Сталиным. Ромен Роллан оставил о той поездке восторженный отзыв. Скажите, какому правителю не понравится, когда иностранец, да еще с такой колоритной характеристикой, так возвышенно говорит о его стране?!
Это было время, когда Советская Россия уже находилась за железным занавесом. «Философские пароходы» Ленина давно уже отправили литературно-научную элиту за рубеж, закрыв все двери для въезда…
* * *
Международная общественность резко критиковала тоталитарность власти в СССР. Но в России существовали политические качели. Движение происходило от заморозков к оттепели, от реформ к контрреформам, от сближения с Западом к самоизоляции и обратно. Сталин делал все возможное, чтобы показать, что жизнь в Стране Советов стала лучше и веселее. Он пригласил в СССР немецкого писателя Лиона Фейхтвангера, написавшего очерк «Москва, 1937», и его французского коллегу Андре Жида, подготовившего произведение «Возвращение из СССР», пронизанное полемической болью за перекосы советского строя и явной надеждой, что вскоре все наладится.
Сталин очень хотел показать нашу страну процветающей, но жизнь глубинки перечеркивала эти намерения вождя. Там в России во все времена существовала другая сфера обитания.
Но вернемся к мадам Роллан, которая своим влиянием заставляла старого писателя «леветь». Молодую жену он с каждым днем любил все сильней. Вот какими словами он посвятил ей четвертый том «Очарованной души»:
«Марии! Тебе, жена и друг, в дар приношу свои раны. Они лучшее, что дала мне жизнь, ими, как вехами, был отмечен каждый мой шаг вперед».
А другу он писал:
«Мы с женой будем очень рады Вам. У меня теперь есть славная спутница в жизни, она разделяет мою участь, защищает меня от всех напастей».
Думается, выражаясь современным оперативным языком, она была хорошо подготовленным агентом влияния. Со временем французский писатель, лауреат Нобелевской премии стал почитателем сталинской власти. Ромен Роллан считал, что, несмотря на репрессии при Ленине и Сталине, революция в России была величайшим достижением человечества. Он с огромным уважением говорил и писал о Ленине и не раз выступал в защиту СССР. Сталину это, естественно, льстило, потому что капиталисты всего мира ополчились против красной России.
Когда началась Вторая мировая война, супруги Роллан оказались в оккупации в селе Везле, где у них был собственный дом. Немцы Нобелевского лауреата не трогали, так как в ряде своих произведений он тепло отзывался о германцах.
Что касается работы мадам Роллан на нашу разведку, нет открытых публикаций. Их и не должно было быть — архивы спецслужб умеют хранить тайны своих важных бойцов невидимого фронта.
Ромен Роллан скончался от туберкулеза в 1944 году в возрасте 78 лет. Вдова пережила его на 41 год. Она занималась улаживанием литературных дел писателя, изданием его сочинений. Несколько раз посещала Советский Союз по приглашению Академии наук СССР для участия в различных конференциях Мария ушла из жизни 27 апреля 1985 года и похоронена рядом с мужем на кладбище города Кламси — родине Ромена Роллана в департаменте Ньевр региона Бургундия.
Слепые в ЦРУ
В здании ЦРУ я видел не только слепых продавцов, но знал и слепых сотрудников.
Филипп Эйджи
В 1979 году в издательстве «Воениздат» вышла книга «За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки». Ее автор — работник центрального аппарата ЦРУ США Филипп Эйджи, прослуживший в американской разведке более двенадцати лет.
Штудируя этот опус, автор настоящей книги встретил много того, что знал ранее о характере деятельности ЦРУ. Но его удивили два факта. Не верить американцу нельзя из-за обстоятельного среза событий с привязкой к конкретным лицам, датам и местам действий.
При оформлении на службу в разведку Филиппа поразило то, что практически во всех буфетах, расположенных в зданиях ЦРУ, торгуют слепые продавцы.
«У меня оставалось два часа свободного времени, — писал Эйджи, — до того, как явиться в канцелярию курсов. Я решил осмотреть здешние достопримечательности. Схватив бутерброд у слепого продавца в буфете, я сел в автобус и направился в сторону резиденции президента. Такие буфеты со слепыми продавцами — бары с легкой закуской — имеются практически в каждом здании ЦРУ.
По-моему, неплохо придумано: слепые люди имеют работу, а компания (так в открытой печати именуются подразделения ЦРУ. — Прим. авт.) может без опасений впускать их в свои здания, так как они не способны читать секретные документы. Выгодно и той и другой стороне».
