Не знаю, почему мне захотелось подарить ей духи. Или наоборот, знаю. При всем том, что парфюм дарить не принято, мне хотелось, чтобы на Лине был мой запах. Пусть даже так, через выбранный мной парфюм.
Лина улыбалась, но смотрела не на подарок, а мне в глаза.
— Подойди — возьми.
Только тогда сдвинулась с места и подошла.
— Надеюсь, тебе понравится, и ты быстро привыкнешь к аромату.
— Уверена, что понравится, — теперь её улыбка изменилась, на секунду став дерзкой, и тут же она повторила слова матери: — Вы же умеете делать женщинам приятно.
— Я умею делать и приятно и не очень, не обольщайся и скажи, что думаешь о запахе.
Полина все это время не сводила с меня взгляда, распечатала коробочку, так и не разглядев названия, открыла декоративную крышку и только тогда на секунду опустила глаза. Но когда первая струйка парфюма попала на кожу шеи, Лина снова смотрела на меня.
— Это не мой аромат, я пользуюсь более легкими и сладкими.
— Это мой аромат, — тихо подтвердил я, чтобы меня не услышали ее родители. — Как и мои условия, правила и порядки…
Договорить она мне не дала, резко подлетев вверх с визгом, запрыгнула на меня, обхватив талию бедрами и обвив руками шею.
— Спасибо-спасибо-спасибо! Это самый лучший подарок, дядь Саш!
— Но опробуем мы его с наказания, — попробовал сбить с нее восторг, но она только теснее обвила меня и смачно чмокнула в щеку.
Воспитывать её еще и воспитывать!
Такой эпатаж не остался незамеченным. Костя косился на меня, а Марина на Полину, но та вприпрыжку ускакала наверх, мне осталось только найти удачный момент и подняться следом.
Пока я не испытывал возбуждения от близости Полины и волноваться за нее тоже не приходилось, судя по вполне адекватной реакции. Хотя, что я от нее ждал? Что она упадет на колени и поползет ко мне, умоляя взять её?
— Как она? — кивнул я вслед убежавшей Лины. — Выглядит намного лучше, чем позавчера.
— Спокойнее стала, — подтвердил Костя. — Вроде как у нее на следующей неделе последний экзамен, уже интересовалась, когда может прийти ко мне на стажировку.
— Неплохо, — успел вставить я, потом разговор перехватила Марина и вела его исключительно с мужем.
— Это какой-то бред! Ну какая ей работа? Она психически еще нестабильна. Ребенок не готов к взрослой жизни, а ты хочешь окунуть в нее по полной!
— Марин, не говори ерунду, — морщился Костя. — А оставить торчать ее на всё лето в доме — к этому она готова? Вон чего вытворила на сессии то — сбежала, что даже объяснить не может, зачем. Хорошо далеко не убежала…
Друг посмотрел на меня, а я быстро перевел внимание на другое:
— И хорошо, что ничего не случилось! Как отвело.
— И не говори, — вздохнула Марина и переключилась на меня, в поисках поддержки. — Понятно, что дома в четырех стенах ее не удержать, но если делом занять?
— Каким? — встрял Костя. — Грядки полоть? Кверху жопой над луком торчать? С шлангами поливочными туда-сюда носиться? Да нахрен ей такое дело ни усралось! Она молчит, — горячился друг, тыча пальцем в Марину, — а я тебе скажу! Полька сбежала, когда ты на нее насела со своими грёбанными грядками. Как начала ей расписывать графики поливов на заходящие луны сначала в своем огороде, а потом и в тёщином, вот на утро она от тебя и свалила!
Костя перешел на крик и заканчивал уже сильно побагровев. Если вначале Марина собиралась отстаивать свою позицию, то к концу речи молча прижимала к груди подаренный шарфик и с беспокойством смотрела на синеющего мужа.
— Костик, успокойся. Может водички?
— Да! Нахрен! Водички мне в баню!
Он резко развернулся и вышел, оставив нас с Мариной на веранде. Та развела руками и отложила шарф.
— Саш, ты пойди в зал, посмотри матч какой-нибудь. Я его успокою, поговорю, ну и баню вместе подготовим. Не заскучаешь?
Я качнул головой, подбадривая Марину улыбкой, совершенно точно зная, что найду как занять свое время.
— Не беспокойся за меня, иди за ним.
Марина ушла, а я оглянулся на лестницу… Полина должна быть у себя.
Немного выждав, проверив не вернутся ли Костя с женой, я в два шага преодолел лестницу и остановился у двери Лины. Как дядя Саша, я должен бы проявить уважение и постучаться, но как Дом, начинаю сессию, когда решу сам.
Вот например сейчас.
Я распахнул дверь и сразу же увидел Полину, стоящую у распахнутой дверцы шкафа с зеркалом. И судя по вороху одежды на постели, перемерявшую все имеющиеся наряды.
Сейчас на ней был летний вариант фривольного белого платьишка с коротким разлетающимся подолом. Идеально!
Я закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, прислушиваясь к себе. Всё спокойно. Пока всё по плану.
— Сейчас начинается наказание. Не сессия. Что это значит для тебя?
По лицу было видно, что ничего кроме восторга это для нее не значит. Плохо. Наказания она должна запоминать и бояться, а не предвкушать и подставлять свою жопу, каждый раз нарываясь на порки.
— Что я не могу пользоваться стоп-словом?
— Именно. А ты его еще помнишь?
Лина неуверенно кивнула.
— Но если забуду, могу же взять другое?
— Да.
— Дядя Саша, — вдруг вкрадчиво и осторожно начала Лина, — если я сейчас получу наказание, это будет означать… что я ваша?
Я усмехнулся, наглядно закладывая большие пальцы за ремень и чуть отжимая его от джинсов.
— Если! Если выдержишь наказание, то мы попробуем обговорить условия.
— Составим договор?
— Нет, рано. Пока просто обговорим условия.
— Ну, у меня всё уже записано!
Она проворно крутнулась от шкафа к столу, убрала кресло, чтобы не мешало, открыла ящик и достала оттуда заполненный лист. Я придвинул кресло к себе и сел в середине небольшой, уютно обставленной девичьей комнаты. В очередной раз отмечая, насколько Полина педантична к вещам и порядку в своем пространстве. Если не считать вороха платьев на постели.
Пока она с волнением мялась передо мной у стола, я мысленно забраковал кровать. У меня не оставалось времени, чтобы убирать вещи и настраиваться на наказание. Костя или Марина в любой момент могут застать нас, а я должен успеть прервать игру и свести все к обычной беседе с крестницей.
Рискованно?
Да. Это часть игры, и мне тоже предстояло кое-что проверить для себя. И тут я готов идти до конца.
— Зачитывай, мне любопытно, что ты там нагуглила, — велел я, задумчиво обводя взглядом комнату в поисках альтернативы придуманного наказания.
