Наша игра только начинается, Лина.
— Приводи себя в порядок и спускайся к маме. Когда у тебя экзамен?
— Во в-вторник…
— Напишешь, как сдашь, поедем ко мне. Следующая сессия во вторник. Сдашь хорошо — тогда тебе понравится.
— А если плохо?
— Тогда понравится мне.
Глава 9. Танцы с ремнем
Во вторник я подготовил для встречи вторую квартиру.
Играем по-взрослому, да, Лина?
Полтретьего получил смс и тут же выскочил из офиса, рванул к академии и нагло вырвал козявку уже из более плотной толпы, чем была в первый раз.
— Число болельщиц увеличивается? — усмехнулся я, выруливая на проспект.
— Скорее уж число поклонниц, — отбрила она и закинула ногу на ногу, оголяя бедра до самых адски неприличных трусиков.
— Родители совсем не следят, в чем ты ходишь учиться?
— Вот еще! Я сама всё решаю.
— Ну конечно, — улыбнулся я, выезжая на западное шоссе.
— А куда мы едем? — вдруг забеспокоилась Полина, чутко уловив, что я везу её по шоссе к отчиму дому.
— В одно тайное место.
— Я думала, у нас будет сессия?..
— Будет. Обговорим правила? Листок с собой?
— Да! — встрепенулась Полина и полезла в сумку. — Вот он. Мы остановились на клизме. Вы обещали, что больше не будете наказывать ей.
— Наказывать не буду.
— Тогда я не представляю, как от клизмы можно получать удовольствие.
— Это только подготовка. Удовольствие от последующего процесса.
— Какого?
— Приехали. Условия. Как только переступаешь порог, запрещаю говорить. Приказы выполняешь беспрекословно. Стоп-слово в любой момент можешь произнести. О том, где мы, не спрашивать и никому не говорить.
— Пока не вошли, спрошу… А там чисто?
Я коротко засмеялся.
— Чисто.
— И первые пункты про обмен и групповые — вы помните?
Кивнул.
— Тогда еще: я не хочу садо-мазо, на коже не оставляйте следов… Ну, шрамы там, синяки… Я не буду на вас пúсать, срать, и вы на меня тоже не будете.
Она подняла огромные глаза на меня. Я улыбался.
— Всё?
Неуверенно кивнула.
— Хорошо, срать на тебя не буду. И раз про секс в людных местах запрета не прозвучало…
— Ой-ой-ой! И никакого секса и унижения в людных местах!
— У тебя и это записано? — делано удивился я.
Полина тут же выдвинула подбородок, задрала нос и нагло, без тени сомнения, солгала:
— Да!
— Ну надо же, какая ты предусмотрительная. А мои условия и свое обещание помнишь?
— К-какое?
— Не врать и слушаться.
Лина моментально потухла, опустив глаза и закусив нижнюю губу.
— Простите.
— Выходи.
Мы поднялись на лифте, подошли к двери и я открыл ее ключом. Полина тут же шагнула вперед, но я удержал, перехватив за хвост и намотав на кулак.
— Не спеши, — тихо прошептал на ухо. — Пока эта сессия не началась, хочу узнать, как закончилась твоя.
— Плохо, — и снова уверенная ложь с выдвинутым подбородком.
— Не ври.
Полина вздохнула и выгнулась, чтобы заглянуть мне в лицо:
— Я хочу самую запоминающуюся сессию. Хочу что-то на грани выдержки. Пожалуйста?
— А розово-сопливого, от которого уже кончала, не хочешь? Не понравилось?
Она покраснела, но отвернуться не смогла, я продолжал удерживать ее за волосы.
— Понравилось… Но я хочу попробовать дальше.
— Это мне решать, когда и как у тебя будет. Так как ты закончила сессию?
— Хорошо. На четыре, — вздохнула она.
— Значит, будешь наказана, — усмехнулся я и втолкнул в квартиру.
Лина отлично запомнила, что с момента начала сессии, говорить ей нельзя. Поэтому удивление от моей непоследовательности застыло в глазах и округленном ротике. Идеальном маленьком ротике с мягкими яркими губами.
Но не успел я пояснить решение, как удивление Лина стало расти по мере ознакомления с обстановкой квартиры. Здесь у меня было собрано всё, на самый разный случай. Для самой непредсказуемой игры. И здесь было чему удивляться.
— Мамочка дорогая! Целая квартира? Это круче, чем у Грея!
— Так я и думал, — удовлетворенно констатировал, доставая стерилизованный шарик кляпа из запечатанного пакета и вставляя его во всё еще раскрытый рот Лины. — Так тебе будет проще соблюдать условие молчания.
Полина что-то промычала, дергая меня за руки, но нужно быть совсем идиотом, чтобы не догадаться о ее страхе.
— Повернись спиной, надену на тебя ошейник. Этот мягкий, не волнуйся.
Я неторопливо застегнул две шлейки, проверил, чтобы он не душил Лину, и снова развернул ее к себе. Паника плескалась в ее огромных глазах.
— Может, ты волнуешься о другом? О чем же? Здесь никого не будет, кроме нас. Так что ни обмена, ни групповушки… Клизма?.. Нет, я же тебя сегодня наказываю! Ты хорошо сдала сессию, но успела соврать мне два раза. Поэтому ванильки сегодня не будет.
Полина закатила глаза, застонала и топнула ногой.
— Что-то еще? Ах да! — я хлопнул себя по лбу. — Стоп-слово! Как же ты его произнесешь?
Полина победно замычала и закивала головой. А я поджал губы.
— Надо же, стоп-жест мы не придумали. Придется терпеть. Зато в следующий раз ты будешь умнее.
Я развернул Полину за локоть и толкнул в единственную большую комнату, оборудованную по последнему слову извращенного маньяка. Представляю, как ей страшно! Но она сама обещала, что пúсать на меня не будет. Надеюсь, сдержит обещание, и от страха не описается.
— Сегодня мы будем изучать твой болевой порог. В паре ведущему партнеру важно знать, где граница терпения у его сабы.
Я вывел её на середину комнаты, где с потолка свисали зажимы, а из пола торчали крепления. Полина словно впала в ступор, но я не хотел пугать ее до такой степени.
— Если пообещаешь молчать, я вытащу кляп.
Она усердно закивала и с облегчением выплюнула шар, когда я расстегнул ремень.
— Кричать можно, только когда станет нестерпимо больно. Пока терпишь — молчишь.
Она сама протянула руки и подошла к зажимам на полу, но я должен был сначала ее раздеть. И тут включился мой стимулятор.
