— В-вы не застанете, то есть, я никогда не… Ну, вы поняли.
Мы на секунду застыли напротив друг друга, пытаясь разглядеть во взгляде другого подтверждение. Желваки снова перекатывались за щеками, а мне дико хотелось потрогать их пальцами, провести по скулам, почувствовать колючесть его аккуратной щетины.
— Я не понял. Но настаиваю, что пока ты работаешь на меня, ни один другой член не должен толкаться в твой рот.
— Только в рот? — не сдержалась я, горько хмыкнув.
— Не только. Твою мать!
Он резко развернулся, кому-то кивнул и поспешно удалился из зала, оставив меня без шампанского и в полном смятении.
* * *
Домой мы добирались вдвоем в полном молчании. Лель он отправил на такси, видимо не планируя ночью повторять свои сексуальные подвиги. И продолжал злиться на меня, даже допрос оставил на другое время.
В спальне я разделась и приняла душ, а когда обмотанная полотенцем вышла из ванной, часы оглушительно пищали уже третью минуту.
Я только скинула полотенце и схватилась за футболку, как в дверь комнаты забарабанили. Паника накрыла с головой: если я сейчас натяну футболку, он увидит мою грудь! Поэтому снова схватила полотенце и замоталась в него.
За дверью стоял Бергер и с неприязнью окидывал меня взглядом. Я переминалась на носочках, как будто даже полотенце не могло защитить меня от его проницательного взгляда.
— Ты не спустился.
— Прост… Был в дýше. Сейчас оденусь и спущусь.
Он тяжелым взглядом снова прошелся по моей фигуре, кивнул и ушел. А я в ту же минуту надела футболку, толстовку и штаны. Через две минуты стояла перед ним в кабинете.
— Про Кельмера?
— Что? — Бергер опустил пустой бокал и взглянул на меня.
— Вы вызвали узнать про разговоры Кельмера?
— А. Да. Присаживайся. Хотя нет… Обними меня.
— Что? — я не могла поверить в то, что только что услышала.
— Подойди и обними меня.
Он просто пьян. Я до дрожи боюсь пьяных мужчин, и вряд ли Алексей будет мягче. Но я же не девушка для него! Если, конечно, Влад не сдал меня тут же… Козел!
— Мы не обнимаемся, забыли? Вы сами запретили.
— Я запретил секс. Тебе. А это всего лишь терапия.
Я надменно, как мне казалось, выгнула бровь. Неужели шеф уговаривает меня на… черт знает что! Я точно откажусь.
— Ну же? Я просто чувствую, что в последнее время мне не хватает тактильного контакта. Не хватает… как вы там их называете? Не объятия, а обнимашки? Да, точно. Обними меня.
Фыркнув, я села на диван, закинув ногу на ногу.
— Алексей, если бы вы с любовницей попробовали классическую позу, то это полностью удовлетворило бы вашу тягу к тактильному общению. Не пробовали?
— Секс в миссионерской позе? Нет, скучно.
— Да? — я растерялась. — А разве сексом занимаются для того, чтобы было весело?
Теперь рассмеялся Бергер.
— В том числе. Вот ты — избегаешь контактов, отрицаешь свою ориентацию, прячешься в моем доме от любовников… Может, тебе также как и мне нужна эта терапия? М? Только в классической позе ты обнимашек не получишь. А здесь мы просто помогаем друг другу. Без обязательств.
— Я пас.
— Вряд ли я изменю решение.
— Могу вызвать экономку.
Бергер отрицательно помотал головой.
— Позвонить Лель?
— Нет. Это всё обязательства. Она останется на ночь — я останусь без сна. Так что кончай болтать и обними меня.
Я скривилась и тут же напряглась, когда он встал из-за стола и быстрым шагом направился ко мне. Еще секунда и он дёрнул меня с дивана за локоть, обхватывая руками и крепко прижимая к себе.
Ой, Господи, я только могу надеяться, что прессом он не нащупает мою грудь под одеждой.
Бергер с полминуты стоял, не шевелясь, так что я даже вспомнила, что надо дышать. Потом склонил голову и зарылся носом в изгиб моей шеи.
— Это тоже нужно для терапии? — хмыкнула я, пытаясь отстраниться.
— Да, — глухо бросил он и тут же выпустил меня из объятий. — Уходи. Поздно уже. Утром на пробежку. В шесть.
— Но… У меня еще два дня! Вы же сами разрешили.
— Ах да. Тогда я побегу, а ты поедешь рядом на мини-каре и зачитаешь мне сводку с японской биржи.
— Хорошо.
Я развернулась и уже у самой двери разобрала тихое «Спокойной ночи, зайчик». Неужели терапия так быстро сработала?
Глава 9. Тактильная терапия
Бутылка Сантори опустела, а голова гудела от злых мыслей. За вечер случилось слишком много непрогнозируемых событий. Сначала прерванный Николаем минет…
Хотя давай себе то не врать? Прерванный? Скорее уж охрененно завершенный. Меня до сих пор потряхивает от полученной разрядки. И тут обрушиваются злые мысли — какого хрена у меня такая реакция на Колю? Стечение обстоятельств?
Только какие это должны быть обстоятельства, чтобы у меня наливался хер на парня? Нет таких обстоятельств.
Да, он женственен, но в Европе таких тысячи, ни один не задевал меня так, как помощник. Он кроток, послушен, исполнителен — набор отличных рабочих качеств. Вот только у меня раньше даже мысли не возникало о служебных романах с сотней таких же исполнительных и послушных работников.
Что еще есть в нем такого, что поднимает во мне инстинкты животного?
В момент, когда я стоял в дверях его спальни, окидывал взглядом хрупкую фигурку, завернутую в полотенце, то готов был все зубы оставить под залог, что передо мной молодая еще девчонка. Рука сама тянулась сдёрнуть чертово полотенце и убедиться… Но я ушел, чтобы еще больше не сконфузить Николая.
И себя. Я не мог спрогнозировать свою реакцию на него. А если бы меня повело от похоти, и я воспользовался своим положением?
Уподобляться Разумовскому совершенно не хотелось. Пусть Коля сам решает, с кем остаться.
Что? Что нахер?! Нет. Решать буду я, а Коля останется.
Нет, не так. Мне сначала надо решить, останется ли Коля.
— Обними меня.
Так просто, но парень колеблется. Я и раньше замечал его зажатость и отстранение от физического контакта, но сейчас мне необходимо было пересилить его и обнять. Мне необходимо понять, что я чувствую, когда сжимаю его в объятиях.
Две минуты препирательств и я насильно прижимаю его к груди и охаю от предательской слабости, обнять его сильнее, до хруста в костях, зарыться носом в короткую шевелюру, вдыхать этот предательски женственный запах кожи.
