Небольшая ямка пупка с начинающейся дорожкой волос, спускающейся вниз, к торчащему члену. Та самая сексуальная «исчезающая» за поясом брюк дорожка, в моем случае полностью открытая для изучения. И я сама не замечаю, как скольжу пальцем по его животу, очерчиваю пупок и по дорожке вниз, к основанию члена.
Он не эпилируется, но интим-зона аккуратная, выбрита на ту длину, когда и не курчавится, но и не колется. Я нанесла гель и взбила пену, стараясь не дотрагиваться до подрагивающего члена.
— Ниже, — прохрипел надо мной голос Олега, но сам он так и не открыл глаз.
Ниже, так ниже.
Мой язык уже познакомился с этой, самой уязвимой частью его тела, но потрогать мошонку руками было любопытно. Я не заметила, как расплылась в улыбке, намыливая расслабленные яички, перекатывающиеся под кожицей в моих руках. Олег уже не сдерживал реакцию, шумно выдыхал, протяжно мычал сквозь сжатые губы.
Но ниже — значит, ниже, и я встала на колени, офигевая от собственной смелости и открывающегося снизу ракурса, оглаживая руками сильные голени, накаченные икры, битые коленные чашечки. Не сдержала смешок, когда ноги Олега подогнулись, стоило только прислониться к бедрам грудью и погладить внутреннюю их поверхность.
Сверху падали тяжелые капли воды, я прижималась телом к ногам мужчины, скользила ладонями вверх, к крепким ягодицам и когда сжала их, царапнув ногтями, Олег резко перехватил мои руки, оставив их заведенными себе за спину, и открыл глаза. Зрачки полностью скрыли радужку и поглощали бездонной голодной чернотой.
— Блядь, не надо было тебя отпускать, — рявкнул он, освобождая мои руки, схватил ладонями голову и поднял к уровню губ. Его поцелуй напомнил об охренительных ощущениях разрядки моему телу. Я обмякла, цепляясь за его руки, плечи, пытаясь удержаться и не сползти опять к ногам.
Сколько я была лишена этого? В больнице совершенно не до эротических фантазий, вечером, приползая в квартирку, меня часто не хватало даже сготовить ужин, выручали пакетики быстро приготавливаемой вермишели. Потом переезды и уход за тётей. Моё тело впадало в свячку и не выходило из постоянного состояния стресса.
А теперь мужские губы словно проткнули пузырь сдержанности и я потекла…
Сама вскарабкалась на него, обхватила талию ногами и прижалась к его телу, остро ощущая пульсирующий член между ног, давящий мне в живот. Стонала в губы Олега, жадно ловя его язык и посасывая, снова отпуская, чтобы он углубился в рот, выбивая внутри языком ритм моего бешено стучащего сердца.
— Твою мать… Хочу тебя, — его несдержанность и поспешность, с которой он развернулся и впечатал меня в кафель, выдернули из омута дикого возбуждения и мы на секунду замерли, поглощая друг друга глазами. Его, мутные, жадные, горящие сумасшедшим желанием, и мои, испуганные, робкие и… Что он там увидел, отчего зарычал, куснул в шею и насадил на член до самого основания.
Я выгнулась, подсознательно ожидая разрывающей боли, но ее не было. Олег вышел и снова толкнулся, и еще раз. Выругался и уткнулся мне в изгиб шеи, не прекращая вколачиваться внутрь, а я растворялась в накатывающих ощущениях, совершенно новых для меня.
Усилившийся мускусный запах от его кожи, проникал в нос и дразнил откровенной похотью, скользящие мягкие движения во мне скрадывали напор и грубость от ударов. Внутри слишком часто сменялись ощущения от эйфорической наполненности до сосущей опустошенности, и снова, и опять, с каждым его выпадом — восторг, с каждым выходом — откат.
Я не поняла, как он дотолкал меня до состояния невменяемости, но я кричала и вырывалась из его рук, офигевая от внутренних микровзрывов, разбегающихся от члена во мне по ногам, по спине, покалывая мелкими иголочками затылок, соски, кончики пальцев на руках и ногах, вырисовывая цветные искры на веках и ударяя пульсом в виски.
— Тише… Тиш-ш-ше…
Сколько уже Олег стоял так, замерев, поглаживая меня пальцами по щекам, бровям, пробегая по контуру губ, успокаивая и не двигаясь во мне?
Но я уже вошла во вкус, нервно облизала пересохшие губы и выдавила через надорванное криками горло:
— Ещё!
— Пойдем в постель. Хочу тебя сзади…
Только что разлившееся по телу удовольствие слетело напрочь от его слов. Анал? Сейчас? Я не готова… Я боюсь!
- Всегда смотри на меня так.
Бросив эти непонятные слова, Олег не выходя из меня, перенес на постель и только тогда выскользнул, оперся одним коленом на матрас и выпрямился, рассматривая сверху. Непроизвольно прикрылась руками, чувствуя напрягшиеся от холода соски.
— Принесу полотенце. Не вставай.
И уже через минуту он обмотал меня большим махровым полотенцем, промакивая тело, волосы, наклоняясь, чтобы оставить на коже легкие поцелуи. Мурашки не проходили, но теперь не от холода. Я расслаблялась, чувствуя нежные поглаживания, а местами и пощипывания его пальцев. Легла на его грудь, пока он вытирал спину, обнимая через мягкое полотенце бока, пробегая пальцами по позвоночнику, посылая армию мурашек вниз по бедрам и к животу, обхватывая ягодицы и плотнее прижимая к своему торчащему члену.
Я чувствую, что теку как безумная, смазка капает и тянется тонкими нитями на покрывало, от возбуждения сводит живот и тянет вниз, закручивая меня в воронку. И тут он раздвигает мои ягодицы и гладит пальцами между ними. Меня словно парализует. Я все еще теку, и мурашки от соприкосновения с его телом все еще атакуют мои чувствительные места, но сама с ужасом всматриваюсь в его лицо, поведенное вожделением. От одного его вида в таком состоянии можно потерять голову: зажмуренные глаза, тонкие подрагивающие ноздри с шумом выпускающие дыхание, иронично вздернутый уголок рта и сведенные от желания брови. Я его хочу. Но я боюсь сзади…
Полотенце забыто, скомканное лежит где-то сбоку, а Олег наращивает темп моего соблазнения. Я не переставая издаю стоны, выгибаюсь под ним, бесстыже подставляю торчащие соски под поцелуи и безбоязненно хватаюсь за волосы, сжимаю плечи, тянусь к губам.
И только я расслабилась, надеясь, что он забыл, зачем мы переместились в комнату, как Олег подхватил меня и перевернул, поставив на колени и надавив на поясницу, заставляя прогнуться.
Я заскулила и отдернулась. Одновременно с его возвращающим движением, вспомнила слова Жанны, что ни в коем случае нельзя показывать ему свой страх. Если он поймет, что меня пугает анал — будет часто брать меня сзади. Лучше один раз потерпеть и ему станет скучно.
Напряженный член скользнул между ягодиц, и я прикусила губу, чтобы удержать себя от протеста.
Потерплю. Я же не для себя… Хотя там в дýше я могла бы и для себя. Там терпеть было приятно. И тут Олег вошел, медленно, плотно заполняя меня и растягивая. От всколыхнувшихся ощущений изнутри затопила волна тепла и принятия… Я как-то не подумала, что «сзади» может оказаться простым «раком», черт.
Он задвигался, вбиваясь в меня, ударяя по ягодицам, и я застонала, цепляясь за покрывало и вгрызаясь в него зубами от переполняющих чувств. И снова меня штормило и накрывало удовольствием от его движений внутри. Меньше всего я ожидала от себя, что мне будет мало. Я орала как ненормальная, хотелось глубже, резче…
