Олег вдруг вздрогнул, опустил руки и передернул плечами, его взгляд потемнел, а дыхание участилось. Он возбудился и совсем не от предвкушения игры, хотя и поэтому, наверное, тоже, а из-за моего страха.
— Тебе же нечего бояться, — хрипло проговорил он, подтягивая меня за щиколотку. — Ты не связана и можешь дать мне отпор. Сопротивляйся.
— Я буду отбиваться, — предупредила я.
— Конечно.
— Бить со всей силы!
— Да, так и делай.
— Я ударю тебя и буду кричать.
— Ни в чем себе не отказывай. Но введем стоп-слово. Например, «хочу в клетку».
— Я не хочу в клетку, — уже шептала я, упираясь руками ему в грудь.
— Проверим, — пообещал он, в мгновение разворачивая меня задом и стягивая трусики.
— Я не… Что ты делаешь? — взвизгнула я, почувствовав, как он бесцеремонно и совсем не нежно нырнул пальцами внутрь.
— Хочу трахнуть тебя в задницу, — сквозь зубы выдавил Олег, тяпнул меня за ягодицу и закончил: — Как только посажу в клетку и зафиксирую.
— Ай, нет!
И тут началась свистопляска, где ни он, ни я не сдерживали рвущуюся агрессию и гнев.
Я отскочила от Олега к спинке кровати, разглядывая его поспешное скидывание одежды, все еще не верила, что он всерьез готов меня изнасиловать.
Он снова схватил меня за щиколотку и потянул на себя. Член у него торчал и у меня уже не возникало сомнений, что Олег доведет игру до конца. Вот только я к такому сексу не готова.
Отбрыкнулась, вырвалась и тут же взвизгнула, когда он успел перехватить меня за вторую ногу, навалился сверху, придавливая руки и ноги, приподнимая мне задницу.
Все попытки вырваться превращались в невнятное копошение под ним. Олег снова куснул за ягодицу и пальцем погладил дырку попы.
— Счет открыт. Считай, что один раз я тебя поимел. И заметь, ты была не связана.
Он откатился от меня, не скрывая довольной улыбки. Вот урод!
— Это не считается! Я была не готова.
— Сейчас готова?
Я кивнула, одновременно спрыгивая с кровати и резво отскакивая к ванной, рассчитывая опередить «насильника» и запереться внутри. А у входа Олег настиг меня, прижал к стене, заводя руки за спину, нагло всунув бедро между моих ног, и снова шлепнул по заднице.
— Два. И эта поза мне нравится, киса.
Я зло зашипела, брыкаясь и пытаясь вырваться. Теперь во мне бурлил не азарт, а натуральная злость, что я не могла ему сопротивляться.
Олег отступил, и я, с победным воплем, скрылась в ванной, захлопнув дверь перед его носом и защелкнув запор.
Ха! Доигрался?
Но мое злорадство померкло под ударом в дверь. Та распахнулась со второго тарана, слетев с петель. Олег согнул меня пополам, так что лбом я коснулась своих колен, связав меня собственными руками, и зло щёлкая по ягодице.
— Три, — тяжело дыша, сообщил он. — И за сломанную дверь — с тебя минет, киса.
Он оттолкнул меня, и я проскользнула мимо, устремляясь в кабинет. В комнате бегать негде, а в кабинете я могу наворачивать круги у стола, пока он не выдохнется.
Но Олег не торопился. Я даже растерялась, залюбовавшись его обнаженной грацией. Мне еще не доводилось рассматривать голых мужчин в полной боевой готовности. А эрекция Олега ни на миллиметр не упала.
Сейчас мы стояли друг напротив друга, разделенные его длинным совещательным столом. Олег вопросительно поднял одну бровь, а я нервно облизала пересохшие губы. И даже не заметила его молниеносный выпад, как оказалась на столе, стоящей в колено-локтевой, удерживая свои колени руками и не в состоянии двинуться из-за удерживающего меня сверху Олега.
— Четыре, — прошептал в ухо, неглубоко засовывая в попу палец, а я даже дёрнуться от него не могла, полностью зажатая в этой позе.
Что за черт?!
— В пятый раз я тебя трахну, — плотоядно пообещал мне Олег, — в клетке.
И я застонала, не желая признавать поражения. Как только он отпустил меня, я не стала убегать, а лягнула, попав ему в бедро и услышав удивленный ох. Недолго думая, сделала подсечку и занесла руки для удара ладонями по ушам. Что там еще у меня из приемов самообороны?
Но Олег не упал, а перехватил мои руки, вывернул их за спину и поставил на колени, матюкаясь на меня.
— Блядь, наигралась в супер-женщину? Не хочешь применить стоп-слово?
Нет, я не готова была сдаться, но Олег не говорил «пять» и не выпускал меня из захвата, только сильнее прижимал вниз.
И только когда я оказалась прижатая щекой к полу, с задранной вверх задницей, а Олег надо мной бесцеремонно описывал извращенные способы поиметь меня в такой позе, я сдалась, поскуливая, просила отпустить меня. Но он словно не слышал, теперь приступая к откровенным поползновениям в меня.
— Ай, ай! Всё! Я сдаюсь! Пусти…
Как так получается, даже имея полную свободу, я совершенно не в состоянии предотвратить насилие? Олег именно это хотел мне доказать? Что проблема не в его играх, а в обстоятельствах, которые по любому меня не спасут от намерения насильника?
— «Хочу в клетку», — по-настоящему сдалась я, услышав довольный смешок Олега.
Он тут же отпустил мои руки, подхватил на руки и понес к клетке.
— Ты же не серьезно?! — возмутилась я.
— Еще как серьезно. Я пиздец как завёлся, мечтая об этом моменте.
— Не-ет, — недоверчиво протянула я.
— Да-аа, — в тон ответил Олег, закрывая надо мной решетку, — прижмись к решетке.
Приказ, прозвучавший сдавленным голосом, поднял во мне странное нездоровое возбуждение. Зная, что сзади меня Олег, которого я хочу, которого люблю, я могла представить в голове кого угодно. Насильника, или того же Вадика, которому хотелось съездить по роже, а не отдаться, сидя в клетке.
Но все движения, ласки, звуки были хорошо знакомыми и узнаваемыми, и резкий выпад Олега в меня вызвал стон удовольствия, а не протеста…
От меня требовалось минимум действий — устоять на ногах, все остальное взял на себя Олег. Он действительно доминировал, перекрывая сексом мой страх перед клеткой.
Сейчас, чувствуя надвигающуюся волну разрядки, я впервые пожалела, что нас разделяет решетка, что я не могу обнять его на самой вершине, не могу даже посмотреть в его лицо, когда он кончит в меня, но от этого секс становился ярче, а я гораздо восприимчивее к происходящему.
Олег сильнее вцепился пальцами в бёдра и зарычал, вбиваясь в меня так, что клетка сотрясалась и гремела. Мы вскрикнули одновременно. Я сжималась внутри, чувствуя его подрагивающую распухшую головку и умирая от наполненности им.
