— А?
Немец хмыкнул и одобрительно кивнул. С чего бы?
Но тут нас отвлек Ганс.
— Фроляйн Елена, принимайте вещи по списку.
Я вскочила, услышав в спину ворчание моего немца, и перехватила два пакета у Ганса.
— А блокнотик?
— Конечно, майне фроляйн.
— С цветочками? — переспросила я.
— Совершенно так.
Умница Ганс протянул мне нежно-розовый блокнотик с цветочным оформлением.
Я схватила всё и понесла в комнату переодеваться. Футляр футляром, но могу же я дома ходить в халате?
За время, пока я распаковывала шмотки и переодевалась в халат, фриц выпроводил маман, успел сполоснуться в душе и тоже переоделся в треники.
— Значит, чо, — ринулась в бой первая, пока хер-профессор снова не врубил директора школы, — мне надо телефон. Буду звонить Леське. Чёт я запарилась за всеми этими делами, а она же психует поди. А еще у меня есть это.
Я повертела перед застывшим лицом фрица новеньким девчачим блокнотиком.
— Что это?
— Во! Это, хер Швайгер, мой кошелек. Я решила записывать за вами баллы. Еще скажите мне таксу.
— Какую таксу?
— Ну как же? Сколько я буду получать за каждый балл? Сколько он стоит?
— М-м…
Он прям нахмурился. Чо, неужели не подумал?
— Сто рублей за балл.
— Скока? — не поверила я.
— Сто рублей. Так будет проще вести подсчет.
— Ну пусть. Давайте подобьем итог. Скока у меня там набежало?
Немец немного помедлил, потом достал смартфон и чо-то там потыкал пальцем:
— Минус три.
— За што?!
— У меня записаны все баллы, как начисленные так и снятые.
Я опустила блокнот вниз, прям чувствуя, как хер-фриц меня дурачит.
— Эта чо, за два дня я вам должна? — он кивнул. — Триста рублей? — снова кивнул. — Ну вот што. Нахрен мне такая учеба. Я тут весь день терплю издевательства, насмешки, а потом с меня еще и деньги содрать хотят! Я ухожу!
— За ругательство — еще минус балл.
— Ну и вычти с моих обещанных заработков!
— Но плюс три балла за добросовестно заполненные анкеты…
Я притормозила свое бегство за вещами, но не повернулась к нему. Обойдется!
— И пять баллов за преображение, — прилетело в спину на пониженных тонах.
— Так вы мне теперь четыреста рублей должны? — оживилась я. — Отдавайте.
Немец кивнул:
— По истечении недели. А теперь пройдем в библиотеку, подберем тебе книгу на вечер.
Немного прикинув, я решила остаться. Фриц только что выкинул на меня семьсот рублей! А до этого легко расстался с пятнадцатью тысячами. Если вести за ним учёт, так я ого-го сколько загребсти смогу за четыре месяца-то.
— Лан. Я тут как-то читала…
— Неужели? — фриц снова приподнял бровь, только теперь вид у него был, как у дьявола. Хитрый и насмешливый. Вот как он это бровями вытворяет? Другую што ли поднял?
— Ну да. Любовные романы серии «Горячий поцелуй». Классненько было.
Он закашлялся и буркнул, что обязательно подберет мне любовный роман. И всучил такой толстенный том, гаденько при этом улыбаясь, что я сразу заподозрила подлость.
— Это любовный роман? Типа вы в них сечёте? — я вспоминала тонкие корешки «Горячих поцелуев» и ужасалась от полученной толстенной книги.
— Совершенно точно, Елена. И ты не просто прочитаешь любовный роман, но и поделишься своим впечатлением о судьбе Анны Карениной.
И чо-то так знакомо прозвучало:
— Из школы што ли?
— Да. Обращай внимание на написание слов и самое главное на произношение. Читай вслух, тщательно проговаривая слова.
Я кивнула, развернулась и пошла в комнату, собираясь прям так и поступить. Но хер-то там! Вырубилась уже на втором абзаце.
* * *
Утром хер-профессор был не в духе. Прям молнии глазами метал.
— А где ложки-вилки? — спросила я, усаживаясь за завтрак на широкой светлой террасе.
— Тебе нужны столовые приборы? Разве руками есть не удобнее?
Я скривилась, оглядывая стол. Рогалики, ну те, французские курасаны, мягкое масло, джем, сливки и кофейник.
— Масло тоже пальцем мазать?
Фриц усмехнулся и поинтересовался:
— Какой прибор тебе предложить, чтобы ты не пачкала пальцы?
А сам вертит перед собой чайную ложку, будто я не знаю, чем намазывать масло на булку!
— Нож.
Передал.
— И ложечку, — на его еле заметную ухмылку, добавила: — Кофе мешать. Сладкое люблю.
Фриц заскрипел зубами, но промолчал, и завтрак в принципе удался.
— Оценка будет? — облизнувшись и вытерев губы от масла и крошек, спросила уткнувшегося в газету немца.
— За что? — удивился тот.
— За нож.
— Ах, да! Плюс балл за выбор столовых приборов, — тут я удовлетворенно кивнула, — и минус два за облизывание и испачканный рукав.
Твою мать! Как он увидел то?
— Рядом полотняная салфетка, ей надо научиться пользоваться.
Фриц встал, отправив меня в ванную, мыть руки и рот, а потом велел бежать в кабинет.
— Времени мало — заданий много. Оценки за выполненные задания будут приравниваться к баллам.
О! Вот это уже дело! Ведь минусовых оценок не бывает? А мне и двойка уже двести рублей. Потому я прям спешила.
— Записывай. Русский язык, изложение по прочитанному вчера роману…
— Чо? Я ж не дочитала.
— По прочитанной части. Математика, решаешь от этой страницы, — он провел пальцем по задачнику, — до этой, — отлистал пять страниц и указал на последнюю задачу. — После берешь роман и продолжаешь чтение вслух до самого обеда…
— Думаете, я успею?!
— Хм… Тут всё очень просто. Повторение школьной программы.
— А после обеда?
— Часы этикета от Аделаиды Марковны. Моя мутер.
— Да-да, — растерянно кивнула я, немного офигевая от количества заданий. — А вы?
— Вернусь к ужину. Надеюсь. Тогда и продолжим уроки.
— А оценки я получу за каждый… этот?
— Предмет? Да.
— А, ну лан.
Фриц казался довольным.
— Ты хотела вчера кому-то позвонить? Вот мой телефон, звони. У тебя пять минут.
