— Выглядишь на все тридцать. Дети есть? Муж?
Я замотала головой. Мог бы быть и муж и дети, вот только он после дембеля не между тех ляжек стрельнул.
— Родители?
— Конечно, есть!
Его немецкая морда скривилась, снова щупая меня своими глазами.
— Как они могли допустить, чтобы выпустить молодую девушку на панель?
Он поджал губы, а меня прям взбесило!
— А оне тож так сказали, выглядишь ты, Ленка, на все тридцать, так иди въёбывай! И я пошла.
— Ленка, значит? — фриц фыркнул и вытолкал меня из лифта на седьмом этаже.
— Да как хошь. Хоть Алёнка.
Он открыл семьсот двадцать третий номер и пропустил меня вперед. Я аж отморозилась. Вот не думала, что в гостинице может быть так богато!
— Давай сначала в душ, потом поговорим, — неуверенно пробормотал немец. — Хотя… Лучше сначала я.
И снова застыл в дверях. Ага, соображает, что стоит ему снять труселя и я тут же помашу ему ручкой. Не, даже махать не буду, просто свалю как можно быстрее и дальше.
— Сначала поговорим, — уже тверже сказал фриц и кивнул мне на кровать у окна.
Я трюкнулась и уставилась на маньяка. Набрасываться и трахать он чёто не торопился. Ну а чо я хотела? Что он начнет раскладывать ножи из чемоданчика? Так у него и чемодана то нет.
— Я ректор академии, профессор, доктор педагогических наук в сфере теории и методики профессионального образования.
— Ого, — припухла я.
— И в данный момент оказался в очень щекотливой ситуации, выйти из которой можешь помочь только ты.
Я реально силилась понять, что мне втирает немец, но все на чем могла сосредоточиться, это как он приближается и нависает надо мной. Значит, точно будет трахать, а щас зубы заговаривает. Зачем? Я ж уже согласилась.
— Ну ладно…
— Отлично. Тогда набросаем условия и завтра, сразу после клиники, подпишем контракт.
Я снова кивнула, чувствуя, как кружится голова. То ли от его одеколона, то ли от странного скребучего голоса, от которого аж мурашки по заднице бегут.
— Контракт планирую на четыре месяца. Готов покрыть твои издержки. Родители не против будут твоего обучения?
Как молотком по башке получила, глаза сразу распахнулись и я переспросила:
— Какого обучения? Где?
Фриц застыл, потом съязвил:
— Не на панели. По тем наукам я докторскую не защищал.
— Вы врач?
Он закатил глаза и хлопнул себя по лбу. И я зуб готова поставить, что выдавил сквозь зубы «блядь».
— Как с тобой разговаривать? Ты хоть что-то поняла из того, что я сказал ранее?
— То что вы доктор, это я поняла. Но вот чему вы меня собираетесь учить, если сами ничё не умеете — не поняла.
— Твою мать!
Ха, ну может тогда он тоже «мать» сквозь зубы выдавил. Похоже ж.
— Но мать против не будет, — поспешно уверила его я, чтобы он еще больше не расстроился. Расстроенный клиент — плохой клиент, как учила меня Леська. Хотя вот с Лёхой после ссоры у нас всегда был отменный трах! Но не после последней. Там уже я не дала. А послала его прямым пешим к выдре.
— Мать у меня вообще в другом городе. Ей насрать. Она даже не узнает. Если, — тут же вставила я, — со мной все будет норм. Жива там, здорова. К тому же Леська ваш зад сфотала!
— Что сфотала? Кто?!
Ну не понимаю я этих немецких реакций. Я его успокаиваю, а он только сильней заводится. Достал, бля.
— Ты трахать меня будешь? Давай уже, время то идет. Утром я сваливаю.
— Четыре месяца и э-то… Черт. Я не успею. Далеко, говоришь, мать? Не узнает? Иди в душ, я сегодня похоже уже не усну.
— Чо?
— Дуй мыться! Так понятно? Смой с себя всё… это… Мне надо видеть весь ужас до конца.
Упрашивать меня не пришлось. Раз он отправляет подмыться, так это я мигом. Раз клиент созрел — мне же лучше. Щас доктора обслужу и свалю по быстрому.
— Дверь оставь открытой.
— Эт еще зачем?
— Я должен убедиться, что ты не… как это на вашем? Не шыряешься. Руки покажи. Чисто. Иди. Дверь не закрывай.
У-у, фриц! Ну ничё, ночку я потерплю, а потом надо с Леськой поговорить, чтоб под таких ёбнутых на всю башку не подкладывала.
* * *
Вот не думала, что клиенты могут быть такими мелочными.
Этот фриц неудовлетворился моим подмыванием и загнал в душ целиком, хотя я сказала, что голову перед работой только намыла. Он молча включил кран и сверху меня окатило водой. Я даже снять с себя футболку с юбкой не успела.
Всё промокло. А когда я попыталась выставить его из душа, чтоб раздеться, он ваще сложил руки на груди и подпёр стенку. Смотреть приготовился.
И ладно бы просто смотрел! Эта гнида еще перечислял, что видел и что ему, видите ли, не понравилось.
— Волосы неживые. Серые, паклей. Обрезать. Да, определенно стрижка…
— Э!
— Зубы отбелить.
— Чо?
— Кости торчат. Проверить на гельминтоз, сделать профилактику, сводить к диетологу, откормить.
— Отвернитесь, вы своей херней сводите меня с ума!
— Маникюр и педикюр. Еще полное скрабирование тела. Ты мне влетишь в копеечку, Лена-Милена.
— Вы вот щас о чем?
— Проверить моторику, рефлексы.
— Мне?!
— Тесты на память, на свето- и цветоопределение. Какое у тебя зрение?
— А я откуда знаю?
— Ага, значит, завтра помимо анализов и осмотра еще по всем специалиста прогнать.
— Меня?!
— В вашем роду были родственники с умственными отклонениями?
— Чо?
— Дауны, олигофрены? Аутисты?
— Я вас… не понимаю…
— Анамнез семьи. Да, это будет самое сложное. В семье курят, пьют?
— Да.
— Что «да»?
— Ну-у… курят, пьют…
Он закатил глаза, вздохнул и наконец-то вышел! А я поняла, что он совсем не охрененный, как мне показалось вначале. Фриц реальный псих, хоть и прикидывается доктором. Лишь бы выпустил живой!
Я замоталась полотенцем и с обреченным видом пошлёпала к своему маньяку.
Вот не думала, что быть столичной проституткой так трудно!
Глава 3. Конфетка из г…вна
После третьего круга объяснений и максимального упрощения конструкции речи, я сдался. Велел ей ложиться спать, а сам подложил под спину подушки и сел, вытянув на кровати ноги и откинув голову, чувствуя, как ломит виски после тяжелого дня.
