— Ээээй… ты так смотришь, будто хочешь меня съесть, — пытается отшутится он, но я-то вижу, как дергается его кадык. Поднимаю взгляд и, чуть приоткрыв рот, смотрю прямо ему в глаза.
Пару мгновений глаза в глаза и он отворачивается, вскакивает с постели и мечется по комнате.
— Где ноутбук? Что будем смотреть? Комедию или драму? — чего? Какую к херам драму? Мне б порнушку, да в реале, а не в ноутбуке. Да блииин…
— Включай что угодно, — бросаю, вскакиваю с кровати и иду на кухню. Попью водички, успокоюсь. Ну, попытаюсь. А если нет… придумаю план соблазнения Алекса, который, зараза, еще вчера соблазнял меня.
— Ты идешь? — кричит из спальни, и я слышу традиционную мелодию начала фильма. Нет, серьезно? Тут такая нимфа сгорает от возбуждения, а он фильм будет смотреть? Да, шяс!
Ээээ, тебя куда понесло-то? — тут же возникает голос разума. — А ну, возьми себя в руки, тряпка. Не хочешь ты секса, это все волшебные пилюльки.
Хочет-хочет! — сразу же противоречит похоть. — У нее год никогда не было!
Нет, ну все. Я дышу глубоко и размеренно, успокаиваюсь, но болезненный спазм из низа живота не рассасывается. Да чтоб их, эти таблеточки. Хоть в ванную иди, честное слово! Но вместо ванной иду в спальню, где на кровати, разложившись, как царь, возлеживает Спасатель. Нет, серьезно? Мы будем смотреть фильм?
Подхожу к кровати и сажусь на самый краешек, чтобы не дай бог не соприкоснуться с ним.
— Страшно? Я вообще-то комедию включил, — и хохочет от происходящего на экране.
Да пиздец!
— Че ты ржешь, как конь? Своего номер нет, что ли? — раздраженно хлопаю крышкой ноутбука. — Иди нафиг! — во мне говорит злость и дикое возбуждение. Я тут волчком кручусь, а он… фильм смотрит. — Давай-давай, чего встал-то?
С кровати-то он встал, но на выход даже не планировал пойти. Вместо этого подошел ко мне, приподнял за ягодицы и, сделав шаг, прижал к стене рядом с кроватью. Он смотрит на меня пару секунд, а затем склоняется к шее, проводит по ней влажным поцелуем и выдыхает прямо в ухо:
— Трахнуть не трахну, но ты таки кончишь…
Глава 18
Малышка вся извелась, я вижу, как ее крутит и выкручивает жесткими жгутами. Уже все губы обкусала до красноты, а дрожит так, что меня бьет от первого же соприкосновения.
Мать твою! Кто из нас под синтетикой?
Наверное, я. В любом случае ее синий взгляд с порочной поволокой бьет наотмашь. Лучше всяких таблеток.
Прижимаю ее к стенке и шепчу грязные вещи, хотя все-таки сомневаюсь. Я, конечно, неотразим и бог секса, но малышка сама не своя. Она не понимает, что делает. Или понимает? В прошлый раз, когда вбил ее в матрас ее же кровати, она тоже горела, а взглядом звала так, что я мысленно успел поквитаться за каждую шпильку в мой адрес. Поквитаться жестко и развязно, чтобы вместо извинений протяжные стоны и мое имя из ее прекрасного ротика.
— Алекс.
Она вдруг прочитывает мои мысли и бьет током. У нее получается эталонная мольба мягким голоском, а это мое слабое место. Я спасатель или нет? О чем тут думать? Рывком расчищаю комод или стол, или хер знает, что тут стоит! Сбрасываю вещи и усаживаю малышку прямо на него. Конечно, не трон в лагуне, но смотрится она сногсшибательно. К черту контроль! Ведь она хотела, с первого дня меня хотела!
И я сделаю ей хорошо. Я умею, знаю, как нужно.
— Или все-таки фильм посмотрим? — раскатываю глупость на языке и провожу по ее шее, вновь пробуя на вкус.
Она сладкая и горячая, с ароматом ванили и цветов. Малышка цепляется тонкими пальчиками за мою спину и воюет с футболкой, она хочет разорвать ее или наделать побольше дырок для вентиляции.
— Хватит торговаться, — недовольно бурчит и зло фыркает, когда не может с первой попытки подлезть под мою футболку.
Нужно помочь. Стаскиваю с себя футболку и забрасываю ее куда-то под потолок, а потом возвращаюсь к своей малышке, но перехватываю ее нетерпеливые пальцы. Она сперва упрямо дергается, а потом смотрит на мое лицо, не понимая игры. Я же нажимаю на ее плечи и помогаю откинуться на стенку.
— Расслабься, малышка. Я все сделаю сам.
Не жду согласия, с ней таких праздников не случается, со мной она умеет только огрызаться и спорить по каждому пустяку. Я уже вижу наши сцены, когда мы будет пререкаться даже из-за позы и места действия. Но сейчас она все же позволяет мне вести и начинает любоваться моим телом. Вижу, как уплывает ее взгляд и как жадно она облизывает губки.
Эти чертовые проклятые губки…
Накрываю их и целую так жадно, словно жду хлесткую пощечину с минуты на минуту. Словно это мой последний шанс. Ласкаю их языком и обвожу по контуру, угадывая, как малышка начинает подрагивать и тянуться навстречу, она хочет еще глубже и напирает на меня. Ок, ок, меня долго уговаривать не надо. Врываюсь в нее и раскатываю языком. Поднимаю ладони по ее пульсирующему обжигающему телу и поглаживаю хрупкие плечи, затем шею. Нажимаю и заставляю выгнуться навстречу, чтобы подарить ей самый грязный поцелуй в ее жизни.
Я хочу, чтобы она меня запомнила. Крепко так, очень прочно.
— Сладкая девочка, — шепчу, ускользая в сторону, — моя сладкая развязная девочка…
Мои пальцы уже на ее талии, задираю одежду и тягуче массирую нежную кожу, круговыми, то плавными, то жесткими движениями. Распаляю и тут же успокаиваю. Малышка выгибается дугой передо мной и шумно дышит, смотря слепым взглядом перед собой. Она уже далеко, изнывает и ждет разрядки, которая близка. Она была так возбуждена, что хватило бы одних фантазий, и мне хочется думать, что она фантазировала обо мне. Иначе я в сильном минусе, потому что я едва сдерживаюсь и позволяю себе маленькую толику из того, что успел представить в откровенных разнузданных деталях в своей голове.
— Алекс…
Зачем она?! У меня и так адский стояк!
— Да, малышка. Я здесь.
Веду ладонь выше и обхватываю ее высокую упругую грудь, девушка отзывается смазанным выдохом и морщится, собирая морщинки вокруг глаз. Сосок под моими пальцами твердеет, и я плавно обвожу его указательным пальцем. Любуюсь ее раскрасневшимся лицом, на то, как остро и ярко она реагирует на малейшую ласку. Она такая отзывчивая и ласковая, что даже не верится, что внутри нее сидит несносная стервочка, которая уже выпила тонну моей крови.
Черт, как же хочется взять ее! Насадить на член и взять, чтобы выбить всю дурь из головы. Сделать своей, наконец.
Тише, Алекс. Она же потом истерику закатит, да посмотрит так, что тебе тошно на душе станет. Скажет, что использовал, и будет права. Тише, Алекс, не сейчас.
Но я не святой. Кладу ладонь на ее лицо и нажимаю большим пальцем на губы. Малышка размыкает губки и принимает его. Я чуть не кончаю в штаны, как пацан, когда чувствую прикосновение ее влажного языка. Малышка тесно обнимает мой палец ротиком и ласкает его, выводя восьмерки. И сладко постанывает, прикрыв глаза. Она ерзает, а я помогаю ей, даю больше. Второй рукой нахожу кружевную полоску трусиков и надавливаю пальцами, чувствуя ее влагу. Я не отодвигаю белье, а ласкаю так, нащупывая бугорок, налитый кровью.
