Жив же.
— Ты спросил, могу ли я остаться, — Алла говорит так тихо, будто я из нее ужасную тайну достаю.
— И?
— Ты еще уточнил “ненадолго”.
— И? — я хмурюсь, потому что не улавливаю суть и плохо помню формулировку.
Но помню, что спрашивал. Хотел узнать о ее планах и закинуть удочку на будущее, ведь отпуск не вечный. А нам было так хорошо вместе, что у меня родилась шальная мысль проехаться по стране. Я мог бы отработать еще неделю, а потом бы взять ее в охапку и усадить в тачку. Вокруг столько мест красивых, что можно переезжать от одного к другому и ночевать в придорожных мотелях, или в кемпингах. Из меня отличный гид, я Грецию знаю лучше местных, и даже недолго подрабатывал этим, катая наших туристов по крутым уголкам, о которых молчат справочники.
— Ты обиделась на “ненадолго”? — до меня одновременно доходит смысл ее слов и обрушивается шок.
Из-за одного слова? Нет, не так…. Из-за ОДНОГО, блять, слова?!
— Да, — она упрямо кивает и смотрит на меня штормовым взглядом, словно это в порядке вещей обижаться на такую ересь. — Решил сразу обозначить сроки? А то вдруг я губу раскатала, да?
— Ты такая дурная, — я даже пару раз качаю головой, не веря в происходящее. — Я хотел пригнать свою тачку и прокатиться с тобой по стране. Прикинул, что поездка займет дней десять. Плюс неделя, которую мне необходимо отработать, вот и получалось, что твоего отпуска не хватало. И я спросил, можешь ты остаться или нет. Никакого вселенского смысла в “ненадолго” я не вкладывал.
— Понятно, — малышка отворачивается и пытается переварить мои слова.
— Как я должен был догадаться? Я решил, что тебе скучно со мной. Или плевать на меня.
— Мне не плевать, — она вдруг выпрямляется и смотрит на мое лицо, а следом поднимается со стула и делает шаг в сторону. — Но это уже не имеет значение.
— Что опять?! — вскакиваю на ноги и закрываю ей проход, чтобы даже не думала уходить от меня и крутить в голове свои дурацкие мысли, в которых черт ногу сломит. — Алла?
— Я видела тебя с другой.
— Ты и слышала меня с другой.
Я запоздало прикусываю язык, понимая, что нашел отличный момент для шуточки.
— Да, — малышка тут же соглашается со мной, — для меня это слишком, Алекс. Я не могу сомневаться, не могу…
— В чем ты сомневаешься?
Слова здесь не помогут. Я обхватываю малышку за талию и прижимаю к себе, на что она коряво отбивается, как будто у нее не осталось сил спорить со мной. Но она не смотрит на меня и шумно дышит, собрав целый грозовой фронт на красивом личике.
— В чем? — легонько ее встряхиваю и приподнимаю, чтобы она оказалась ближе к моему лицу, все-таки я надеюсь увидеть ее синие глаза. — Ты же тоже это чувствуешь. Не ври мне, малышка, от нас искры летят и поэтому мы творим всё это дерьмо. Нормально поговорить не можем, с ума сходим…
— Это ты сходишь.
— Да, я накосячил, — целую ее в лоб за упертость, не хочет поднимать на меня глаза, буду тогда целовать. — Но я клянусь тебе, я ее даже не поцеловал.
— Бедняжка… Да хватит! — она пытается отмахнуться от моих губ, которые не оставляют в покое ее чудный лобик. — Алекс!
Малышка впивается в меня решительным взглядом, чтобы я не думал, что она шутит. А я рад, что, наконец, смотрю в ее глубокие дурманящие глаза.
— У меня с ней ни-че-го не было, — добавляю серьезно и по слогам, не отводя взгляда. — Я эти дни думаю только о тебе.
Она замирает в моих руках и меняется в лице — уходит злость и другие полыхающие эмоции, из-за которых она хмурилась и собирала морщинки на лбу. Вместо этого малышка расслабляется и отпускает себя, и я вдруг вижу, какая же она красивая и сексуальная. Я так накрутил себя вчера, что почти забыл.
— Кажется, я влюбился, малышка.
Глава 37
— Таким не шутят, — говорю спокойно, хотя у самой сердце из груди готово выпрыгнуть. Я знаю, что часто дышу и вообще, мне сложно находиться рядом, когда он так близко, а его руки на моей талии… помешательство какое-то.
— Я не шучу, — и говорит так серьезно. Правдоподобно, чтоб его. И поверить так хочется. Что вот можно так… за три дня… влюбиться…
А что верить-то? Я и сама, кажется, влюбилась… Вот только я женщина, а он мужчина. Кобелина, если быть точнее. Вон и видела его уже, и даже слышала, а чего еще не знаю? Может, он после меня вообще к другой ходил, точнее, к третьей.
— Говори вслух, — он слегка встряхивает меня. — Говори, пожалуйста, Алла. Да твою ж мать! — чувствую его напряжение и натянутость. Он, вроде, и обнимает, но как машина, робот. Механически и сжато…
— Я думаю, — признаюсь, потому что не знаю, что ему сказать. “Я тоже влюбилась?”. А что, если он врет?
— Не думай, — он машет головой, — прошу тебя, Алла, не думай. Я не вру. Вот я, вот ты, здесь, — он прикладывает мою руку к своей груди… туда, где бешено стучит его сердце, — мое сердце… чувствуешь, как быстро?
Я слабо киваю, а на глаза наворачиваются предательские слезы. Да что ж такое! Как хорошо было злиться и не думать.
— Малышка… — Алекс протягивает слово с легкой хрипотцой так, будто умоляет, и я сдаюсь. Утыкаюсь носом в его плечо и плачу. — Прости меня, я идиот. Я не знал, что все так… да, пиздец, Алла… — он прижимает меня крепче, обхватывает руками и проводит ладонями по спине.
От нас искрит, он прав. Настолько, что я почти сразу теряюсь под его руками. Обхватываю его за шею, прижимаюсь к горячему телу еще ближе, хотя казалось бы… куда еще-то.
Алекс подхватывает меня на руки и несет к кровати. Ложится рядом и прижимает к себе. Так крепко, что я, кажется, чувствую каждую мышцу на его теле. Напряженную, кстати.
— Ты напряжен, — констатирую факт, и он слегка расслабляется.
— Жду твоего очередного финта и пытаюсь угадать, откуда прилетит, — он шутит, а я улыбаюсь сквозь слезы.
— Не прилетит, — уверенно говорю, хотя точно не знаю, но очень постараюсь без закидонов.
— Ты мне веришь? — он спрашивает и слегка прощупывает почву, а я понимаю, что пока не могу ответить на сто процентов.
— Я стараюсь, — поворачиваюсь к нему и накрываю его рот ладошкой. — Не говори ничего, я знаю, что ты не врешь, но это нужно принять, Алекс.
— Я понимаю, — он притягивает меня еще ближе. — Проведем день вместе?
— У тебя снова выходной?
— Да, мне переставили.
— Снова она? — не могу удержаться от язвительного тона, хотя прекрасно понимаю, что девушка не виновата.
— Алла. Она не виновата. Она вполне нормальная девушка… я ошибся, понимаешь? Думал, что сработает. Ты оттолкнула, отвернула от себя, вообще только секса захотела, и я сорвался. Меня так сорвало… а тут она… нежная, смотрит влюбленными глазами… — нет, он серьезно?
