— Ну, вот и вали, — пытаюсь вырваться из его рук, но он удерживает меня.
— Нет, не свалю. Мое место рядом с тобой. Я это чувствую, малышка. Я не хочу о ней плохо говорить, понимаешь? Она не заслужила. И вчера ты правду сказала, я мудак.
— О, еще какой, — я успокаиваюсь. Понимаю его. Она действительно не виновата. Мы оба неправы. Я не поняла, он недосказал.
Молча прикрываю глаза и пытаюсь дышать размеренно, перестать нервничать и успокоится. Все же решили. Ведь так?
— Ну так что? Ты останешься, малышка? — он снова задает вопрос, правда, без ключевого для меня слова “ненадолго”.
— И что, даже без “ненадолго”? — не удерживаюсь и язвлю.
— Без, — Алекс кивает. — Давай попробуем побыть вместе, — мне кажется, что ему так же сложно говорить, как и мне.
— А что потом? — вопрос глупый, я и сама это прекрасно понимаю, но не могу удержаться. Мне сложно вот так отдаться во власть отношений, не думая, что будет завтра.
— Ты всегда, когда знакомишься с парнем, на третий день строишь планы далеко вперед? — он отшучивается, хотя ему тоже сложно.
— Обычно я не сплю с парнем на третий день знакомства, — решаю сразу очертить границы, чтобы он понял — я не одна из тех, кто обычно приезжает на курорт, хотя… он и так это понял. Сразу после полотенца… и коронного удара по яйцам…
— Чего ты смеешься?
— Вспомнила, как заехала тебе в первый день… и сегодня… не хочешь повторить? — кажется, напряжение между нами понемногу спадает.
— Ты в курсе, что приложилась по больной щеке?
— Зато дурь из головы сразу вышла.
— Ее и не было.
— Кому ты рассказываешь? — пытаюсь отпихнуть его от себя, но неудачно. Алекс прочно пригвоздил меня к себе и не отпускает ни на мгновение.
— Перестань отпихиваться, все равно не отпущу.
Я не знаю, сколько мы так лежим, но вскоре о себе напоминает мой голодный желудок, издаваемый звуки раненого оленя. Алекс смеется и встает, а я тяну его обратно и набираю номер доставки завтрака в номер… ну, или обеда, как в нашем случае.
— Давай сходим куда-нибудь? — Алекс забирает у меня телефон и встает. — Пошли-пошли, хватит валяться…
— Я не валяюсь…
— Да-да, лежишь, как тюлень… Пошли в кафе.
— Не нравится моя доставка в номер?
— Она твоя, а я не альфонс.
Я смеюсь, кажется, целую вечность. Хохочу, пока он серьезный стоит и взирает на меня как на дуру.
— Альфонс? Серьезно? Блиииннн, а я даже не подумала. Мне присмотреться?
Глава 38
Малышка беззаботно веселится, и я незаметно выдыхаю. Еще бы чуть-чуть и мы таааак накосячили, что ни один бы разговор не помог. Вообще ничего…
Я протягиваю ей ладонь и помогаю подняться с кровати, которую она нехотя меняет на мои объятия. Глажу ее по спине и довольно улыбаюсь, замечая, что в синих глазках сладкий штиль. Редкое и завораживающе зрелище, мне даже кажется, что она впервые так на меня смотрит. Да и я впервые произнес столько ванили вслух, что слег бы с диабетом, не будь это из-за моей малышки.
А с ней так и должно быть. Как еще сказать, что я чувствую? И что сердце реально выпрыгивает из груди, когда она рядом? И что так остро всё ощущаю, что творю идиотские глупости?
Ведь так и есть.
— Платье будешь мне выбирать или могу сама? — Алла и минуты не может, чтобы меня не подколоть.
— А полотенце далеко?
— Далеко, — она кривится и идет к шкафу, из которого тут же вытаскивает красное платье на тоненьких бретельках. — Тебе, может, лед поискать?
Она смотрит на мою щеку, которая набухла, и явно проникается запоздалым чувством вины. Но я отмахиваюсь и иду в ванну, чтобы умыться. Минут через двадцать мы выходим из номера, и я поворачиваю к широкой лестнице. Она выводит на следующую улицу по горному склону, где есть отличное кафе местной кухни.
— А это может обрушиться? — Алла указывает на горную породу, которая подпирает здание отеля с тыла.
— Не может.
— Почему ты так уверен?
— Потому что иначе придется платить огромную неустойку за каждый камешек.
— Значит можно спать спокойно?
— А ты, когда выбирала отель, собиралась беспокойно кружить по номеру и ждать обрушения?
— Мне подруга выбирала отель. И курорт.
— Оу, вот кому я обязан счастьем.
Я произношу “счастье” с похоронной интонацией и ловлю ее усмехающийся взгляд. Малышка ловит мою ладонь и поднимает ее, чтобы забраться под мою руку. Я же придумываю лучше и обхватываю ее за талию, то и дело приподнимая, как ребенка, и перенося через пару ступенек разом.
— Познакомишь меня с подругой?
— Господи, Алекс! Ну потерпи хоть чуть-чуть, необязательно интересоваться каждой юбкой!
— Я вообще-то о тебе интересоваться собирался, — перехватываю ее, рывком разворачивая в руках и закидывая на плечо, может, так ей будет труднее со мной пререкаться. — Или еще один ценный совет получить.
— Какой еще совет? — малышка не понимает, о чем я, но и не брыкается, вспомнив, что уже исчерпала лимит побоев своего спасателя.
— То есть ты не помнишь? Я вот отлично запомнил, как она кричала на пол отеля, чтобы я проделал с тобой одно горячее упражнение.
— Ты ослышался.
— Да, конечно. У меня на такие предложения слух идеально настроен, малышка.
— Не сомневаюсь, — она фыркает и тянет мою футболку за ворот, чтобы помешать хоть как-то. — Удивительно, как ты дверь не выломал в ту же секунду.
— А можно было?
— Я бы тебя убила. А потом бы еще добавила для эффекта.
— Как сегодня утром? — я выпускаю ее из рук и ставлю перед собой.
Вокруг никого нет и мы почти добрались до последней ступеньки, так что вместо уединенной лестницы скоро начнется оживленная улица с туристами и торговцами. Я прижимаю малышку к себе крепко-крепко и нахожу ее налитые губки. Обвожу их языком по контуру и толкаюсь глубже, чтобы почувствовать ее сумасшедший нереальный вкус. Алла размыкает губы и дает заполнить себя, я жадно ласкаю свою малышку и вбираю ее смазанные выдохи, которые напоминают дрожь. Да, она подрагивает в моих руках, прогибаясь все сильнее и послушнее.
— Ты моя, — произношу, когда отстраняюсь на миллиметр, чтобы глотнуть воздуха.
Она кивает и вновь целует, а потом ускользает в сторону и тесно прижимается лицом к моей груди, вбирая мой запах. Так можно простоять вечность, обнимать ее и чувствовать, как ей чертовски хорошо в моих руках.
— Ты, конечно, вкусный, — она запрокидывает голову и смотрит на меня с хитрым прищуром, — но я все равно хочу есть.
