А я, дура, верила. Все восемь лет упорно не замечала, как на мою голову регулярно льют ведро помоев. И не кто-то там, а собственный муж! Благодаря ему я превратилась в жалкое подобие женщины, закатала себя в какую-то скорлупу, ещё и радовалась, что у меня, оказывается, всё хорошо. Лохушка!
Вспомнила, как три года назад послала свою подругу, утверждавшую, что я изменилась, стала серой, домашней, превратилась невесть в кого и ради чего? Ради «вот этого»? Она всегда называла Лёшу «вот это» или «недоразумение». Я злилась, нервничала, постоянно его защищала, пока, наконец, не решилась послать её. Засунула подальше больше двадцати лет дружбы, веселья, взаимопомощи и выручки. Просто послала её, сказав, что она завидует моему счастью.
Первые годы после знакомства с Лёшей, я просто была слепой, уверяла Аню, что он меня любит, а я без ума от него. Она молчала и просто ухмылялась, но когда я собралась за него замуж, настроилась негативно, сказав, что я полная идиотка, раз решила связать свою жизнь с таким мудаком. Пропустив её слова мимо ушей, я молча выскочила за него замуж и ничего не омрачало моего счастья: ни бытовуха, ни необходимость работать на нескольких работах, ни постепенно сходящие на нет отношения и, как следствие, отсутствие сексуальной жизни.
Боже, я не замечала этого ещё месяц назад! Меня устраивало далеко не всё, но я частично винила себя, правительство, окружающих, начальство с отсутствием работы с нормальной зарплатой, кого угодно, но не Лёшу. Да, в последний год всё было и вовсе неидеально, но… жить было можно. Сейчас же… меня передёрнуло от одной мысли, что придётся спать с ним в одной постели, слушать его унижения, ультиматумы, требования и оскорбления. Нет! Всё, с меня достаточно!
Погрузившись в свои раздумья, не сразу услышала звонок в дверь, а когда до меня, наконец, дошло, в комнату уже входил Лёша. Воспалённые глаза, мутный взгляд, раскрасневшиеся нос и щёки, он слегка пошатывался. Неужели, до сих пор не протрезвел? Уже почти обед! Или, может, снова выпил?
Он зашёл и молча уставился на меня, прошёлся взглядом по лицу, опускаясь ниже. Я выглядела точно так же, как и вчера, разве что без макияжа, который пришлось смыть из-за подтёков. Сзади Лёши показался Артур, и я мысленно успокоилась, расслабилась. Если разговор пойдёт не в то русло, я могу быть спокойна, зная, что за меня наверняка будет, кому заступиться.
К счастью, в этом нет необходимости. Лёша безоговорочно верит словам Артура. Его басня до невозможности банальна: рано уехал с праздника к девушке, по пути увидел, что я иду домой, подвёз и довёл до подъезда. Хотел проводить до квартиры, но оказалось, что я потеряла ключи. К соседке не дозвонились, ну и Артур предложил переночевать у него. Любезно предоставил свою кровать, сам спал на диване.
— Почему ты не поехала к маме? — задал вполне резонный вопрос Лёша. Пока я судорожно соображала, что говорить, Артур пришёл на помощь:
— Боюсь, что это моя вина. У меня заканчивалось топливо, а перспектива спать в чужом доме, мне не улыбалась, ну и пришлось забирать твою жену к себе. Ты ревнуешь, что ли?
— Гонишь, Артур? Я же знаю, какие у тебя вкусы. Тебе моделей подавай, а у меня жена простая.
Вот вроде ничего такого, но я просто оторопела от этой наглости. Офигеть! Неужели так было всегда? Он регулярно вот так скрыто надо мной издевался? Унижал и сравнивал с землей, заставляя чувствовать себя никчёмной? Резко встала с табуретки, выдавила из себя улыбку и сказала:
— Поехали домой. Я бы ещё поспала, на новом месте просто невозможно выспаться, всё время ворочалась.
— Да, едем родная, — Лёша приобнял меня за талию и повёл на выход, а мне ужасно захотелось сбросить его руку и закричать о том, что я его бросаю. Сдерживаю себя из последних сил, пытаюсь не смотреть на Артура, когда обуваюсь, и мы выходим из его квартиры.
Только на улице могу вдохнуть полной грудью. Пока ждём такси, я витаю в облаках. В голове пусто, потому что мысленно я всё ещё кончаю под пальцами и членом лучшего друга мужа.
Когда подъезжает машина, я уверенно забираюсь внутрь, сажусь на заднее сидение и отворачиваюсь к окну. Мелькают дома, магазины, рестораны, торговые центры, но мои мысли всё так же далеко. Я не сразу соображаю, что мы приехали, приходя в себя только после того, как Лёша бесцеремонно дёргает меня за плечо.
За всю поездку мы не сказали друг другу ни слова. Это неправильно, но я упорно ничего не замечаю, поднимаюсь на второй этаж, машинально тянусь в сумку за ключами, когда голос мужа заставляет вздрогнуть:
— Что ты делаешь?
— Прости, — улыбаюсь, как могу, — я забыла, что потеряла ключи. Потянулась на автомате.
Вру, не краснея. Лёша достает из кармана ключ, вставляет его в замочную скважину и пропускает меня внутрь. Я захожу, хочу снять сапожки, но муж, захлопнув дверь, не даёт мне такой возможности. Он прикладывает руку к моей шее, больно толкает, прижимая к стене, и выдыхает в сантиметре от моего рта:
— Думаешь, я поверил в эти сказки?
Холодею от ужаса и распахиваю глаза. Никогда не видела его таким. В памяти всплыл эпизод из нашего прошлого:
«— Я так тебя люблю, — шептала я, — так люблю, мне ведь никто не нужен кроме тебя.
— И я тебя люблю, но узнаю, что изменила — убью!»
Страх сковывает моё тело, сдавливает своими тисками. Смотрю в его бездонный, полный ненависти взгляд. Его ноздри причудливо раздуваются, а пальцы руки начинают сдавливать мою шею, не давая возможности освободиться. Да что там освободиться! Я уже начинаю задыхаться от ужаса, а вдохнуть не получается — пальцы мужа сжимаются всё сильней…
* * *
Как там говорят? В предсмертной агонии мимо проходит вся жизнь? Она у меня пролетела за секунду. Я смотрела на Лёшу безумным взглядом, видела, насколько он серьёзен, чувствовала, что ещё чуть-чуть и я задохнусь, начну брыкаться, а потом… потом наступит успокоение.
Невольно думаю о том, что нужно было рассказать правду ещё там… в доме у Артура. Там у меня всё ещё был бы шанс выжить и развестись. Артур не предлагал мне любви до гроба, не говорил, что не сможет без меня жить, не хотел встречаться, но он бы помог.
Внезапно всё прекращается. Лёша убирает руку, но не отходит, смотря на то, как я откашливаюсь, вдыхая воздух. Что это? Возможность продлить своё удовольствие? Дольше поизмываться над своей женой? Что он преследует?
Я всё ещё кашляю, издавая болезненно-рванные звуки, захлёбываясь собственной слюной. Мне страшно. Впервые я понимаю, что недооценила Лёшу. А, может, я знала, что так будет, но позволила себе расслабиться, поверить в чудо, заставила себя считать, что может быть иначе.
Внезапно слышу, как он смеётся. Поднимаю голову и удивлённо смотрю на то, как он улыбается, как на лбу собирается глубокая морщинка, а под глазами впадают глубокие ямы.
— Ну, ты даёшь, бусинка, — говорит он, — такое ощущение, что реально переспали, — договаривает и снова беспрерывно смеётся.
