Маму мы размещаем в одной из комнат наверху, а сами отправляемся в нашу спальню. На мгновения мне кажется, что это был сон, а потом я понимаю, что все еще нахожусь в прострации. Будто не было ничего этого между нами, будто все было в порядке и меня никто не похищал. Как в прострации вхожу в спальню и сажусь на кровать, некоторое время бесцельно смотрю впереди себя и пытаюсь осознать происходящее.
— Женя, — зовет Вадим, легонько касаясь моего плеча. — Как ты себя чувствуешь.
— Нормально, — отвечаю. — Мне нужно принять душ.
Я встаю и скрываюсь в ванной, моюсь в душе и смотрю впереди себя. Перед глазами все еще возникают картины того, как нас сажают в машину, как связывают руки и затыкают рты, что невозможно произнести и слова. Интересно, я когда-либо забуду то, что случилось? Странно, но я думала, что после такого возненавижу Вадима и захочу остаться одна, но нет. Ничего такого не происходит. Наоборот, я хочу быть с ним еще больше, потому что Вадим единственный, кто по-настоящему способен меня защитить.
Из душа я выхожу далеко не сразу. Еще некоторое время нежусь под теплыми струями воды, смываю с себя все, что случилось за день и, медленно ступая, выхожу из ванной. Вадим встревожен. Вижу это по его напряженному лицу и глазам, которые обеспокоенно смотрят на меня. Все слова, что я хотела произнести, застревают в горле, во рту пересыхает, а решительность куда-то пропадает. Вадим чувствует себя виноватым, а это плохо для любых отношений. Хочу сказать ему, что все будет в порядке, что мы сможем все пройти, что у нас, как ни у кого другого, все будет хорошо, но молчу, медленно ступая к нему.
— Я виноват, — говорит Вадим, когда я подхожу почти вплотную.
— Да, — киваю. — И я тоже виновата, потому что никогда не слушаю тебя, не стараюсь предупредить.
— Я отключил телефон, — он зол на себя, но я решаюсь подойти к нему ближе и обнять за широкие плечи.
— Прекрати, у тебя были переговоры.
Мне кажется, что мы как два упрямых осла: каждый стоит на своем и не хочет уступать. Вадим твердит, что он виновен, а я считаю, что именно его вины здесь нет, потому что я тоже хороша.
— Если бы я не успел…
— Но ты успел, хватит терзать себя.
Вадим шумно выдыхает и притягивает меня к себе ближе. Так, что я тут же упираюсь о его упругий пресс и натыкаюсь на стальные мышцы.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, с малышом точно все в порядке, — улыбнувшись, произношу и запускаю руку в его волосы, провожу по коже головы и смотрю в его глаза, не желая видеть там сожаление.
— Я мог потерять вас, — тихо говорит Вадим и кладет руку мне на живот.
— Мог, — соглашаюсь я, — но мы здесь, с тобой.
Я вижу его любовь в каждом взгляде, в касании, в прикосновениях, в том, как он разговаривает со мной. Еще несколько недель назад я сомневалась, а сейчас вижу это. Он волнуется не потому, что не успел, а потому, что мог потерять нас. Ему больше не важно быть первым, быть главным и управлять всем, ему важна я и наш малыш.
— Я хочу закончить обстановку дома и сделать детскую до родов.
Я действительно думала о том, что хочу все сделать до того, как меня заберут в роддом. Хочу быть уверенной, что когда я вернусь, в доме все будет идеально, так, как я и хотела, как мечтала. Что мой малыш приедет в уже готовую детскую, а вокруг будет та кухня, о которой я мечтаю.
— Через несколько дней я смогу взять отпуск, Женя. Сделаем это вместе?
Я киваю и думаю о том, как попросить у Вадима о маме. Мое нежелание расставаться с ней связано, пожалуй с тем, что я едва не потеряла ее. Знаю, что все время мы жить вместе не сможем, но хотя бы какой-то период, до рождения малыша, например. Она ведь сможет побыть рядом? Поддержать меня, помочь с обстановкой и дизайном.
— Что? — интересуется Вадим.
— Мама, — я делаю глубокий вдох и решаюсь произнести: — Можно она останется?
Брови Вадима удивленно взметаются вверх, в глазах горит вопрос, ресницы немного подрагивают, после чего он заливисто смеется.
— Что за вопросы, Женя, — просмеявшись, спрашивает он. — Конечно, мама может остаться.
— Это ненадолго. Хотя бы до родов. Я буду чувствовать так себя спокойнее.
— Женя, — Вадим кладет руки на мои плечи: — Посмотри на меня, — подняв голову, смотрю ему прямо в глаза. — Мама может остаться здесь жить. Я совсем не против, малыш, правда. У нас огромный дом, если это так важно для тебя — пускай остается. В будущем мы можем присмотреть ей небольшой домик неподалеку.
— Правда?
— Правда, дурочка моя. Ну ты что? Думала я откажу?
Я мотаю головой. Не думала, скорее, нервничала, потому что Дима не любил мать. У них не было нормальных отношений, но они и не собачились по малейшему поводу. Я думала, что с Вадимом будет так же. Поездки лишь изредка, да и то с отговорками, что ему некогда, а еще нежелание видеть маму где-то поблизости. Вадим относится к этому по-другому. Может быть потому, что правда любит меня, или же из-за того, что ему придется быть дома не так часто.
— Жень, а что с проектом Сергею?
— Ничего, я почти доделала его. Остались лишь последние финальные штрихи и все будет готово.
— Тебе придется ездить к нему? — интересуется Вадим.
— Да, несколько раз в дом, чтобы вдохновиться, но это недалеко и всего на пару раз. Я сдаю проект через неделю.
— Я буду сам отвозить тебя.
— Думаешь, я тогда точно буду в безопасности?
— Нет, — правдиво отвечает Вадим. — Но зато когда я закончу с бизнесом, точно будешь.
— Что? — в удивлении распахиваю глаза. — Ты собираешься покончить с бизнесом?
— А что? Боишься стать женой бедного рабочего?
— Нет, — улыбаюсь до ушей. — Не хочу, чтобы ты чем-то жертвовал.
— Я не жертвую, Женя, — спокойно говорит Вадим. — Я просто хочу, чтобы вы были в безопасности. У меня будет бизнес, но другой.
— Ты уверен? — переспрашиваю, действительно не желая, чтобы Вадим перестал заниматься тем, что ему нравится.
