— Аманда? — спрашиваю неуверенно, рыская взглядом по всем поверхностям, в надежде выхватить хоть что-то осязаемое.
— Аманда! — уже рычу, скидываю ботинки и отбрасываю оружие — на остальное времени нет — и прыгаю в воду в одежде.
Тут же ныряю и открываю глаза.
Вода и правда прозрачная, но не настолько, чтобы я смог просмотреть всю заводь.
Выныриваю, набираю полную грудь воздуха и снова погружаюсь в глубину, плыву под водой в сторону водопада, чувствуя зарождающуюся панику.
Твою мать, рыжая, не смей…
Темный силуэт под водой я замечаю краем глаза. Воздуха остается мало, но гораздо больше я боюсь упустить её из виду, потому делаю рывок, вцепляюсь в тело девушки и выдергиваю нас обоих на поверхность, прямо под струи воды. Здесь неглубоко и близко каменистый берег, потому я уверен, что успею — доплыву, откачаю и…
Тихий смех меня останавливает.
Я смотрю на рыжую в своих руках и не могу поверить.
Она смеется! И уже нащупала ногами дно!
— Ты бы видел свое лицо, Холл, — глаза Аманды совершенно шальные, пьяные от эмоций и собственной смелости, и я чувствую, что меня сейчас разорвет.
— Х-хендерс-сон, — шиплю я, желая встряхнуть рыжую за этот дурацкий розыгрыш, придушить её и потому…
Впиваюсь в смеющийся рот поцелуем. Наказывая и поглощая, требуя и злясь.
Она замирает… и отвечает мне с не меньшей страстью. Берет то, что я предлагаю с прямотой вседозволенности, кусает острыми зубками, отдает свой язык в мое безраздельное пользование и задыхается, стонет, виснет на мне…
Две мокрые тряпочки и моя одежда не скрывают наших намерений друг от друга.
Мы только на мгновение разлепляемся и смотрим друг на друга внимательно, оценивающе. А потом рыжая уверенно улыбается и тычет в меня изящным пальчиком.
— Плут. Ты слишком одет, тогда как я почти обнажена.
— На мне также как на тебе два предмета одежды, — парирую высокомерно, подразумевая рубашку и брюки.
И шумно сглатываю, когда одним движением, под водой, она снимает трусики и бюстгальтер и забрасывает их в кусты.
— А вот так?
Пожалуй, голая, мокрая, возбужденная и сумасшедшая рыжая в водопаде Бразилии станет одним из самых сильных эротических переживаний в моей жизни.
Я подхватываю ее на руки и кладу на все еще теплый камень возле водопада.
А потом избавляюсь от одежды — не так быстро, как хотелось бы, мокрая ткань никак не желает слезать с натянувшихся от напряжения мускулов — и укладываюсь рядом с ней, крепко и сильно проводя вдоль её хрупкого тела.
Заглядываю в глаза, молча спрашивая разрешения.
И вздрагиваю, когда она хрипло уточняет:
— Так и будешь смотреть или займешься делом?
Я переворачиваю её на спину, подхватываю под бедра и вклиниваюсь между ног.
— Ты слишком много болтаешь, Аманда.
И снова целую.
Восторг. Чистый восторг — вот что я испытываю.
От наших движений Вселенная будто расширяется с каждой секундой, от наших криков в испуге улетают птицы, от нашего удовольствия воздух насыщается электричеством.
Аманда со мной.
Подо мной. На мне.
Всю ночь и утро.
Почти без сна.
Мы очень медленно седлаем лошадей, не желая расставаться с уголком нашего личного Рая. У меня на спине — кровавые полосы от её ногтей, губы рыжей опухли, а глаза застилает поволока. Но она находит в себе силы, чтобы сесть в седло, а потом и бросить через плечо насмешливое:
— Имей в виду, Холл, это ничего не значит.
— Конечно не значит, — киваю я с широченной улыбкой.
Хендерсон лишь закатывает глаза.
И мы отправляемся дальше.
Глава 36
Аманда Хендерсон
Мы и правда везунчики.
И не только потому, что до сих пор не сдохли и все еще мечтаем об изумруде. Но и потому, что наша цель действительно становится все ближе. Мы не плутаем, почти не ошибаемся и, несмотря на все препятствия, идем будто по компасу, направленному на нужный нам камень.
Почему-то я уверена, что он там будет.
— Говорят, за рекой и правда что-то нашли… — старик, с удовольствием пошуршавший несколькими бумажками долларового номинала, кивает головой в неопределенную сторону, — там несколько поселений и жители промышляют поиском камней. И есть места, где можно сделать шахты…
— У этих жителей есть фамилии?
— Поспрашивайте, — он пожимает плечами, — большие боссы пока не добрались до них, а значит есть возможность прятаться. Но вряд ли они будут сильно скрываться от покупателей, — он подмигивает, давая понять, что наша легенда про разведку ничуть его не впечатлила.
Мы отходим и задумчиво возвращаемся к нашим лошадям.
— Выход один — найти эти поселения и проследить за жителями. Раз мы так близко, то запросто встретим одиночек или группы, идущие куда-то с инструментами… — говорит Холл.
— Или с едой. Кто-то должен носить на шахту еду.
— Тогда в путь?
— Конечно.
Внутри растекается адреналин. Камень, который мы так долго искали, будто пульсирует, призывая нас к себе. И мы слышим его зов — и я, и Холл — и не собираемся отворачиваться.
Скачем на лошадях сначала по тропинке, потом и по дороге вдоль реки — судя по карте, где-то она должна будет выйти к переправе, и мы попадем на ту сторону.
— Мне не нравится, что она такая ухоженная, — бурчит Холл и я с ним соглашаюсь. В нашем случае это означает, что кто-то может заинтересоваться, что мы тут делаем…
Как подтверждение этих мыслей — рокот мотора вдалеке.
Переглядываемся и, не сговариваясь, спешиваемся с лошадей и прячемся в густоте деревьев.
Мимо проезжает три джипа с сурового вида парнями. Конечно, они могут не иметь никакого отношения ни к нам, ни к изумрудам, вот только с такой же вероятностью имеют. Мир камней очень мал, и Картавье, узнавший об этой шахте, не единственный… А мы сделали слишком большую петлю, стремясь убраться из поля интереса бразильских синдикатов, чтобы другие не успели за это время узнать схожую информацию.
— Что будем делать? — кусаю я в волнении губы.
— Может, попробуем перебраться на тот берег? Сократим путь.
— С ума сошел? Это же не ручеек какой-нибудь…
— Смотри.
Он помогает мне спуститься вниз по склону и показывает на узкое и не слишком глубокое на вид место:
— Здесь довольно удачное сужение. Дальше река разливается, появляется больший наклон и течение становится быстрым, а здесь перейти возможно и почти безопасно…
