Почти сразу по белой ткани побежали алые строчки. На материи они расплывались бесформенными пятнами, так что Ива едва успевала прочитать.
«Ива, где ты, Ива?»
— Я здесь! Я слушаю!
«Ива. Это Тензи».
Тензи? Малышка Гортензия, которой недавно исполнилось тринадцать лет. Как ей доверили такое сложное и ответственное дело? Да у девочки едва хватит сил на несколько строк. У Ивы вдруг тревожно засосало под ложечкой, следующий вопрос дался ей непросто.
— Тензи, где Ирис?
Строчки появлялись медленно, будто юная алая жрица собиралась с силами перед каждым словом.
«Всех… старших…увели… утром… Я… одна… с маленькими…»
Ива застонала от невыносимого ужаса. Смертельная опасность подступала все ближе к тем, кто ей дорог, а она ничем, абсолютно ничем не могла помочь. Ирис, Азалия, Роза, возможно, уже мертвы. Вероятно, забрали и Жасмин с Герберой — девочек, которые были чуть старше Гортензии.
— Тензи, сколько прошло времени с тех пор, как я разговаривала с Ирис?
«Одна ночь… Мы искали… Ива! Ива!»
Алые буквы, начертившие ее имя, казалось, были полны отчаяния, будто Тензи чертит их из последних сил и зовет — зовет свою сестру из дальних далей.
— Я здесь, я здесь, родная!
Слезы текли по щекам Ивы, падали поверх кровавых капель, смешивались с ними.
«Ива… Я чуть отдохну и напишу снова… Тебе надо спасти Роба… Это может все изменить… Есть способ най…»
— Найти? — крикнула Ива в пустоту, но строчка так и осталась недописанной: у Гортензии закончились силы.
Ива упала на колени рядом с постелью, уронила голову на сложенные руки и дала волю своему горю. Она старалась не рыдать в голос: еще не хватало, чтобы прибежали служанки и увидели пугающую картину — постель в разводах крови. Но сердце ее рвалось в клочья.
Несколько часов в Курже равнялось нескольким дням в других мирах. Сколько именно — зависело от мира, однако у Ивы создалось впечатление, будто постепенно ход времени ускорялся. Успеет ли она что-то сделать? Но если Тензи говорит, что существует способ найти Роба и это «может все изменить», значит, надо попытаться!
Раздался шум приоткрывающейся двери, следом шаги. Ива подняла заплаканные, красные от слез глаза и увидела Ксандора. Он заметил кровавые пятна, в которые превратились буквы, и лицо его потемнело.
— Ива, что случилось?
«Ива… Он впервые назвал меня по имени…»
Но это неважно! Все неважно теперь.
— Ива?
Он опустился рядом на колени, взял ее за подбородок, разглядывая и пытаясь отыскать следы крови. Потом вдруг закаменел, зрачки расширились.
— Здесь был кто-то? Принц?
Ксандор сделался страшен. Юношеское лицо превратилось в маску, сквозь которую на секунду выглянул безжалостный убийца. Его гнев был обращен на принца, но Ива шарахнулась в сторону, потому что вспомнила, кто рядом с ней. Именно жестокий префект причина всех их бед. Почему она так слаба и не смогла убить его? Почему подвела тех, кого любит?
Ива затряслась, сжимая кулаки.
— Ненавижу, — прошептала она.
Слезы высохли, глаза смотрели сухо и горячо. Если бы только ненависть могла сжигать!
Ксандор, не понимая, что случилось, сдвинул брови.
— Ива…
— Ненавижу тебя! Убийца! Убийца! Из-за тебя… Их!
Закричав, она кинулась на Ксандора, желая только одного — задушить, растерзать его голыми руками. Но она была всего лишь слабая девушка, а Ксандор, даже в теле Юстиниана, был сильнее раз в пять. Он схватил ее за руки, скрутил, не давая ударить себя, но и боли не причинял, просто держал, распяв на кровати. А Ива билась и кричала, злые слезы вновь покатились по щекам.
— Тихо! — он склонился над ней. — Тихо, девочка!
— Пошел ты! Тварь! Ненавижу! Ненавижу тебя!
Изогнувшись, она укусила его за плечо, да так сильно, что во рту стало солоно от крови. Так ему и надо, палачу армии Конфедерации. Ксандор дернулся, втянул воздух сквозь зубы. Ива была готова к тому, что он ее ударит, пытаясь привести в чувство. Но он лишь крепче сжал запястья, но только для того, чтобы притянуть обмякшее тело Ивы, а после усадить на колени, схватить в охапку и прижать к груди.
— Тихо, девочка. Тихо…
Ива, вымотанная борьбой, обессиленная от нервного потрясения, сопротивляться уже не могла. Она вздрагивала в сильных руках, что держали ее так уверенно и надежно.
— А теперь расскажи, что случилось.
— Ты убийца… — прошептала Ива. — Подлый, ненавистный убийца…
— Хорошо. Но это мы знали давно. Появилось что-то новое?
Что же, хочет знать правду, пусть знает правду!
— Мои сестры пытались выйти на связь…
Ива указала на кровавые следы, а после рассказала все, что знала. О том, как сестры нашли ее в первый раз в «Лавке чудес», о том, что Ива попросила их узнать о Робе, о том, что сегодня сказала Тензи: старших сестер увели, а после наверняка придут и за младшими.
— Лилия, Фиалка… Им всего десять…
Ива горестно застонала. Ксандор молчал, хмурясь.
— Младших девочек не убьют, — сказал он. — Тех, кому младше шестнадцати, приказано не трогать.
— Что? Кто приказал?
— Младший сын императора Аланка. Он считает, что детские души еще возможно вернуть в тела. Их вывозят, держат под присмотром, чтобы решить, что делать дальше, но не убивают.
Каждое слово префекта падало тяжело, точно было сделано из железа.
Ива смотрела на него и не понимала, верит она ему или нет. Так заманчиво было поверить! Что если Ксандор просто обманывает ее, вселяет ложную надежду, чтобы она не раскисала, не отказывалась от борьбы?
— Но старших сестер убивают! — бросила она, глядя в упор, глаза в глаза. — Ты убивал!
— Я убивал, — согласился он, не отводя взгляда. — Ты с самого начала знала, кто я. Любые попытки оправдаться бессмысленны. Я убивал. Но если вернусь, больше убийств не будет.
