Но вот Арес отнял от губ свирель, и зрители сначала вздохнули, будто очнувшись от волшебного сна, а уже потом упоенно закричали, захлопали, засвистели.
Ива знала, что иначе и быть не может. Легкая улыбка коснулась ее губ. Обернулась на Ксандора:
— Тебе понравилось?
И заметила, как он бледен.
— Я будто снова увидел…
Он не договорил, но Ива догадалась и, наплевав на то, что все на них смотрят, поцеловала Ксандора в щеку.
— А она огонь! — признал давешний ценитель прекрасного, назвавшийся Мотей.
Во время короткой передышки к Аресу подошла юная девушка, протянула глиняный кувшинчик с водой. Музыкант сказал что-то, и девушка засмеялась. Потом взлохматила ему волосы.
— … нет, пойду пока домой, — донеслось до Ивы. — Не могу смотреть, слишком грустно…
— Твоя подружка? — спросила она у Ареса, когда девушка затерялась в толпе. — Хорошенькая!
— Моя жена, — улыбнулся Арес.
— Ого! Не думала, что в твоем возрасте женятся!
— Бывает по-разному… в нашем городе. К тому же иногда мне кажется, что я старше, — на последних словах он широко улыбнулся.
Но разговор пришлось завершить: публика зашумела, требуя продолжения.
— Я спою вам балладу! — громко произнесла Ива.
Она была уверена, что петь придется без сопровождения музыки, и действительно, первый куплет она пропела сама. Но тут Арес, который все это время внимательно прислушивался к напеву, принялся осторожно подыгрывать на свирели. Сначала едва слышно, но постепенно все увереннее. Ксандор тоже не выдержал, вынул из сумки музыканта кифару и начал перебирать струны.
«А мы отличная команда!» — мимолетно подумала Ива.
Но ее душа в этот момент была очень, очень далеко. Ей казалось, что она вместе со звуками музыки парит где-то высоко над землей и вот-вот отправится в Курж повидаться с сестрами. Как они там? Сколько прошло времени?
«Держитесь, мои любимые! Мы скоро! Я не подведу вас!»
На последней ноте голос сорвался, но зрители не заметили оплошности, заглушив окончание баллады громом аплодисментов.
Ива снова танцевала и снова пела, пока оставались силы. На последнем танце оступилась и едва не подвернула ногу, хорошо, что Ксандор подхватил.
— Ты устала, девочка. Пора домой!
Иве хотелось бы продолжать, она так соскучилась по своему ремеслу, но чувствовала, что отдых не помешает.
— Все-все, артистка наша утомилась! — снова влез неугомонный Мотя, но на этот раз Ива была рада его вмешательству. — Раскошеливаемся, друзья дорогие!
Публика еще раз наградила Иву, Ксандора и Ареса овациями, а потом к ногам артистов посыпались монеты. Мотя, этот добровольный помощник, кинулся подбирать, а после поднес Иве свой картуз, полный меди, но там посверкивали и серебрушки.
— А завтра фокусы? — пискнул мальчонка. — Да? Да?
— Да, — пообещала Ива, хотела добавить еще, что выступление получится незабываемым, да голос сорвался — видно, правда переусердствовала с непривычки.
Ксандор заметил, как она слаба, и нахмурился.
— Я отнесу тебя. Ты что-то расклеилась, моя девочка.
Зачерпнул горсть монет и всыпал их в сумку Ареса, кивнул, прощаясь, а тот вместо того, чтобы пойти следом — ведь идти было в одну сторону, — застыл, напряженно глядя в спину удаляющегося Ксандора с Ивой на руках.
Гул стих, улицы сделались темны и безлюдны. Жители остались на площади, чтобы обсудить увиденное.
— Ну что ты несешь меня, как маленькую. Я сама пойду.
Ива попыталась сползти с его рук, но Ксан пошел быстрее.
— Тебе нужно в постель. Переволновалась? Что-то болит?
Он на секунду остановился и поцеловал ее в лоб.
— Ты горишь. Только этого не хватало…
Когда вошли в дом, Ксандор легким касанием зажег свечи, стоявшие на каминной полке. Опустил Иву на диван. Она уже и сама ощутила недомогание, какое бывает, когда простудишься. Немного ломало и лихорадило, несмотря на жаркую ночь, ее пробирала дрожь.
Ива едва уместилась на узком и коротком диване. Ксандор где-то раздобыл подушку и плед.
— Я помогу тебе раздеться.
— Нет, не нужно…
Он не стал слушать возражений, а у Ивы просто не было сил сопротивляться. Однако волновалась она напрасно: Ксандор снял платье, оставив сорочку. Устроил Иву на диване, подоткнул плед, сел рядом на пол и положил ладонь на ее горячую голову.
— Утром все пройдет. Спи спокойно.
Глава 53
Ива спала беспокойно. То звала во сне Ирис, то ругала Ксандора и армию Конфедерации. Посреди ночи вдруг села на постели: ей показалось, что она поняла что-то важное. Но мысль растворилась, растаяла.
Ксандор сидел у изголовья. Он тоже дремал, пристроив голову на подушку Ивы.
— Ты назвала имя Роба, — сказал он, открыв глаза. — Что-то приснилось?
— Да? — Ива потерла лоб. — Не помню… Наверное, я подумала, что он мог быть среди тех людей на площади и не узнал тебя. А ты, конечно, не узнал его.
— Ничего, — ответил Ксандор. — Город маленький. Мы что-нибудь обязательно придумаем. А теперь ложись, тебе нужен отдых.
Он привстал и снова коснулся губами ее лба. Лицо потемнело. Но вслух Ксандор ничего не сказал, укрыл покрывалом голую ножку Ивы.
— Утром решим, что…
— А ведь я как раз придумала! — перебила она его. — План, возможно, глупый, но…
— Говори!
— Скажи, Роб тоже умел создавать огонь?
— Очень слабо.
— Но знает, что это умеешь ты?
Ксандор усмехнулся мальчишеской, озорной улыбкой.
— После того, как однажды я, разозлившись, поджег на нем брюки — думаю, запомнил на всю жизнь. Сидеть он после этого не мог две недели!
— Отлично!
Ксандор приподнял брови.
— Не в том смысле! — отмахнулась Ива. — Роб знает, что ты это умеешь! И хотя сейчас ты в другом теле, если ты устроишь огненное представление, он, возможно, узнает тебя в тебе!
— Если он был на площади сегодня, то почему не узнал песни алых жриц?
— Но ведь он мог не слышать их все. Что он помнит из детства? А услышав, просто не поверил. Многие мотивы и сюжеты универсальны. Но брат, который умеет создавать пламя, только один!
Ксандор задумчиво кивнул, потом покачал головой.
— Боюсь, от моих фейерверков остались жалкие искры. Зажечь свечу я еще смогу, но создать огненный фонтан…
Ива приподнялась на локте, стараясь рассмотреть в темноте лицо Ксандора. Поглядела пристально и даже сурово.
