Я убрала остатки хлеба в ларь, перемыла посуду и, хрустя яблоком, принялась сортировать скудные припасы. Добралась уже до верхней полки, когда меня будто током ударило. Когда Тёрн в прошлый раз заставил меня убраться в каминном зале, я чувствовала себя оскорбленной и униженной, а сейчас кое-что поняла.
После встречи с миражом я была страшно напугана. То и дело задыхалась, чуть горло себе ногтями не разодрала. Тогда-то он и затеял эту внезапную уборку. Отвлекал меня — вот что это было. Я злилась, кипела от праведного гнева, скрежетала зубами, но… больше не боялась.
Я даже рассмеялась, когда сообразила.
— Тебя кориандр так развеселил? — раздался от дверей осипший после сна голос. — Или фенхель?
Я вздрогнула и обернулась. Взъерошенный Тёрн стоял, прислонившись к косяку, и наблюдал за мной. Я смотрела на него во все глаза и пыталась понять, о чем он думает. Прочитал мою записку? Или нет? И если прочитал, то не считает ли теперь меня наглой девицей, которая сует нос не в свои дела?
А потом Тёрн чуть-чуть улыбнулся. Совсем слабо, самыми краешками губ.
— Я строгий наставник, — сказал он. — Но обещаю, что сделаю из тебя сильного мага.
30
— Кровь, — сказал Тёрн.
В его руках посверкивало узкое лезвие серебряного кинжала. Мы стояли перед крыльцом. Дождей давно не было, жирная грязь высохла и превратилась в черную спекшуюся землю, кое-где покрытую пучками серой прошлогодней травы. Язык не поворачивался назвать это лужайкой. Не то что в моем доме… В моем прежнем доме. Лужайку устилала зелененькая мягкая травка…
— Не отвлекайся! — одернул меня колдун. — Итак, кровь. Кровь мага — сильнейшее, но опасное средство. Одна капля крови многократно усиливает любое заклинание, но маг с трудом контролирует расход энергии. Легко можно потратить больше, чем необходимо, до полного истощения и даже гибели.
Я сглотнула. Нет уж, я и так ранок до смерти боюсь, так что обойдусь, пожалуй, без жульничества и усилителя заклинаний.
— А еще кровь — это искушение, которому легко поддаться. Многие молодые маги, один раз почувствовав, как многократно увеличилась сила, больше не могли остановиться. Рано или поздно, но это всегда приводит к гибели. Поэтому, Агата, я покажу тебе один раз, как это работает, потом ты попробуешь сама, чтобы навсегда избавиться от соблазна, и после этого никогда повторять не станешь.
Голос Тёрна, спокойный и уверенный, звучал сейчас как голос учителя арифметики, который несколько раз в неделю приходил к братьям преподавать этот предмет. Только кинжал в руках колдуна не позволял забыть, что сейчас мы изучаем нечто посложнее цифр и уравнений.
«Твоя кровь откроет дверь… Одна капля… Одна капелька…» — вдруг прошелестел призрачный голос у меня в голове.
— Мираж! — крикнула я.
Тёрн, похоже, решил, что к нам подкрадывается мираж. Он собрал пальцы левой руки щепотью, а потом резко распрямил, и воздух вокруг задрожал, будто нас с ним окружил тонкий прозрачный заслон. И только после этого спросил:
— Где?
Мне даже неловко стало.
— Мираж, который убил Агнессу… — я потупилась, разглядывая носки своих новых туфель. — Просил открыть дверь и подсказал, что это можно сделать с помощью моей крови. Как он узнал?
Тёрн выдохнул, щелкнул пальцами, снимая защиту, и, подумав, ответил:
— Действительно, только магия твоей крови могла влиять на дом. В том числе отпирать двери. Несси об этом знала…
Тёрн сам не заметил, что назвал ее «Несси», а когда понял, что сказал, тут же сделался отстранённым.
— Вероятно, мираж мог пользоваться ее знаниями, — сдержанно закончил он.
— Нам обязательно пригодится то, что я могу разговаривать с миражами! — воскликнула я, надеясь его подбодрить.
Но Тёрн не выглядел обрадованным, наоборот, нахмурился.
— Не думаю, Агата, что я разрешу тебе беседовать с миражами, — сказал он сухо.
Вот зануда! Я всего лишь хочу помочь, а он!
— Так не сейчас! — попробовала я оправдаться. — Через месяц… Полгода?
Я пристально вглядывалась в лицо Тёрна, пытаясь угадать.
— Год?..
— Агата, мы снова ушли от темы занятия, — свернул он разговор.
И, вероятно, чтобы у меня и мысли не возникло вновь заводить беседу о миражах, быстро с силой провел лезвием по ладони. Я ахнула и побледнела, глядя, как в руке Тёрна, точно в чашечке, собирается кровь. Он выждал несколько секунд, а потом выплеснул кровь на землю.
— Тебе нравится наш сад? — неожиданно спросил он.
— Что? — опешила я. — Сад?
Я огляделась, будто надеялась увидеть что-то новое, а не переплетенные между собой черные стволы деревьев, колючие острые ветви и землю, устланную бурой листвой.
— Летом здесь красиво, — уклонилась я от прямого ответа.
Летом я здесь не бывала, но вспомнила, как рассматривала дом колдуна издалека, когда мы проезжали мимо в карете. Он прятался в густой зелени деревьев, будто заколдованный замок, и в это время года выглядел не таким жутким.
Тёрн улыбнулся, и эта короткая полуулыбка сразу сделала его моложе лет на десять. Перед началом занятий он завязал волосы обрывком веревочки и закатал рукава рубашки. Непослушная короткая прядь снова мешала — лезла в глаза, и Тёрн сдувал ее, словно надоедливую муху.
— Ты не думал подстричься? — спросила я. — Сразу бы стало намного проще.
Кажется, я язвила. Совсем чуть-чуть.
— Пробовал, — подозрительно смирно отозвался колдун. — Иногда даже получалось. Когда цирюльники при виде меня не падали в обморок и не пытались впопыхах отхватить кончик уха.
Тёрн задумчиво потрогал мочку, и в мою душу закралось сомнение, что это вовсе не преувеличение. Интересно, маги умеют приращивать отрезанные уши?
Но с его ладони по-прежнему капала кровь, и с каждой каплей уходила сила, поэтому Тёрн снова сделался серьезен.
— Смотри, — коротко сказал он, обведя рукой спящие темные деревья.
И тут на моих глазах стало происходить чудо.
Сначала лес будто укутался дымкой. Я подумала, что это какая-то разновидность магии, а потом поняла, что каждую весну наблюдала то же самое, когда любовалась из окна своей спальни на наш парк, просыпающийся от зимнего сна: на деревьях распускались почки.
За считаные секунды сад, окружающий дом колдуна, покрылся молодой листвой. Воздух наполнился ароматами весеннего леса. Из черной твердой земли уверенно, точно маленькие зеленые пики, проклевывались травинки, и вот уже мои ноги по щиколотку утопают в траве.
Я крутилась на месте, прижав руки к груди, и пыталась запомнить каждый миг волшебного преображения. Мрачный лес исчез, его место занял зеленый сад.
