— Здесь? — прошептала я.
Пленника — почему-то я никак не могла перестать думать о нем как о командире Черного Яра — доставили во Фловер за час до нашего появления. Надо было завершить дело как можно скорее, чтобы никого не подвергать опасности.
— Это мой дом, — сдержанно объяснил раненый. — Больше некуда было его везти.
Никол Фолли, так его звали. Угрюмого военного все называли попросту Топор — конечно, не настоящее имя, а кличка, которая намертво приклеилась из-за того, что удивительно подходила своему владельцу. Имя третьего вылетело из головы.
— Жена Аррила очень просила… оставить тело, чтобы можно было похоронить, — командир Фолли выглядел смущенным: знал, что ничего не выйдет.
— Нельзя, — качнул головой Тёрн. — Придется развеять. Слишком опасно.
— Да-да, понимаю.
Мы вошли в дом, где нас встретил неразговорчивый бледный слуга и, держа перед собой свечу, повел вниз по лестнице.
Было так тихо, что дом казался опустевшим, но в подвале нас ожидали люди. Их было шестеро — посеревшие от усталости лица, пропитавшаяся пылью форма. Всю дорогу они не спускали глаз со своего бывшего командира, вернее, миража, которым он стал. Я скользнула взглядом по лицам: боялась, что увижу Даниеля. Но его здесь не было.
К командиру Фолли шагнул молодой мужчина. У него был такой измученный вид, что я не сразу узнала Кайла.
— Кайл?
Он вздрогнул, не ожидая услышать женский голос. Мой голос. Я откинула капюшон, давая возможность себя рассмотреть.
— Агата! Как ты здесь?..
— Доложить! — грубо оборвал его Топор. — Пленник готов?
Уставший Кайл замешкался, не сообразив, чего от него требуют. Он все еще смотрел на меня, на Тёрна, молчаливо стоящего за моей спиной, потом кивнул, будто догадался наконец, что к чему.
— Мне жаль… — тихо сказал он.
Я поняла, о чем он.
— Не стоит.
Вот так. Добавить гордости в голос, холодный взгляд, и плечи расправить. Не стоит печалиться о моей судьбе!
— Пленник! — гаркнул Топор.
— Ожидает за дверью. Амулеты удерживают его.
Кайл должен был стать навытяжку перед старшим, но, кажется, прошедшие сутки что-то навсегда изменили в нем. Он смотрел безразлично и устало, и, наверное, даже угроза смертной казни не заставила бы молодого командира обеспокоиться своей судьбой.
Тёрн кивнул, обогнул меня и взялся на ручку.
— Я зайду первым, проверю. Позову, если все безопасно.
Он вошел и вернулся меньше чем через минуту. Положил руки мне на плечи и наклонился так, чтобы его слышала только я.
— Агата, ты уже видела миража в человеческом теле. Зрелище неприятное. Но помни, что я рядом и не дам случиться плохому. И еще раз пообещай слушаться во всем, иначе разворачиваемся и уезжаем.
— Обещаю, — торопливо сказала я.
Тёрн распахнул дверь, пропуская меня вперед. Комната, куда я вошла, совсем недавно использовалась для хранения припасов — в воздухе витал кисловатый запах солений и пряный аромат окорока. Кладовку спешно освободили от продуктов. На опустевших полках теперь стояли свечи, заливая пространство желтым мертвенным светом.
На полу у стены, опустив голову на грудь, сидел командир Вейр. На его руках были застегнуты железные браслеты, цепи от которых тянулись к наспех вбитым в кирпичную кладку колышкам. Напрасная мера: если мираж захочет вырваться, едва ли его остановят цепи.
Сильнее цепей его удерживало другое. На шею Аррила Вейра было надето множество амулетов. Такой же синий камешек на цепочке был в руках у дозорных, что нашли меня, блуждавшую в степи у Черного Яра.
Амулеты были большие и маленькие, яркие и почти погасшие. Все они мерцали. Непонятно, то ли сами по себе, то ли отражали колеблющееся пламя свечей.
Я сделала шаг вперед, еще шаг. Тёрн поймал меня за запястье и остановил, не давая подойти ближе.
— Достаточно.
Следом за нами сунулся было командир Фолли, но Тёрн бесцеремонно захлопнул дверь у него перед носом.
— Если что-то пойдет не по плану, я стану защищать Агату, — прямо сказал Тёрн. — Советую не рисковать.
Фолли крякнул, но спорить не стал. До моего слуха долетело крепкое словцо: выругался Топор, потом все стихло. Люди за дверью затаились. Они надеются подслушать наш разговор? Да я сама уже не верила, что умею разговаривать с миражами. Вдруг той ночью девичий голос мне лишь померещился?
Аррил Вейр все так же сидел, спрятав лицо. Пока я не видела его глаз, мне трудно было поверить, что передо мной мираж. Казалось, сейчас он поднимет голову, улыбнется и скажет что-нибудь вроде: «Славно мы вас разыграли, ребята?»
Я растерянно оглянулась на Тёрна. Он совсем близко: полшага назад, и я смогу на него опереться.
— Ничего, не торопись, — сказал он в своей сдержанной манере, а меня как-то сразу отпустило.
— Здравствуй…
«Здравствуй? Агата, ты с миражом здороваешься, что ли?» — одернула я себя.
Потерла веки, собираясь с мыслями, и в этот момент мираж поднял голову…
Каким-то чудом я не закричала. Хотя, пожалуй, чудо здесь ни при чем — просто горло снова перехватил спазм. Я отпрянула, прямо в руки Тёрна.
— Дыши, — сказал он громко и спокойно. — Все хорошо. Я рядом.
Мираж… Сейчас, глядя ему прямо в лицо, я как никогда ясно понимала, что умного и порядочного командира Аррила Вейра больше нет. Хотя это был его нос, его лоб и подбородок, но теперь они выглядели так, будто оплыли, растаяли, как воск от жара. А еще эти глаза! Эти мертвые белесые глаза! Губы существа, бледные, точно земляные червяки, изогнулись. Не сразу я поняла, что тварь пытается усмехнуться.
И мысль о том, что эти жуткие существа действительно разумны, снова накрыла меня волной паники. Я вцепилась в воротник куртки, пытаясь его разорвать. Секундное замешательство прошло, когда Тёрн взял меня за запястье, отогнув рукав. Его теплые пальцы касались моей обнаженной кожи: он делился со мной силой.
— Зачем вы пришли? — спросила я: с чего-то ведь надо было начинать.
Мираж, не отводя от меня взгляда, закашлялся, но как-то мерзко, будто давился, будто что-то застряло у него в горле. Потом я поняла, что он смеется.
— Зачем вы пришли? — крикнула я. — Убирайтесь с наших земель!
Тварь приоткрыла рот, но не так, как это сделал бы человек, а так, будто человеческое тело лишь оболочка, кокон, где зреет мерзкая бабочка, и она уже готова выбраться наружу.
— Нет, — раздался голос.
Губы не шевелились, голос шел изнутри. Меня сотрясла дрожь такая сильная, что я едва смогла устоять на ногах.
— Слышал? — сипло выдохнула я, обернувшись к колдуну.
