— Все хорошо, — пролепетала я. — Завтра прием…
— Прием? — его лицо на секунду сделалось растерянным, но потом он понял. — Да, прием. Значит, завтра?
Я в двух словах передала ему разговор с Ремом, рассказала, что папа волнуется.
— Я поговорю с генералом, — кивнул Тёрн. — А теперь, если позволишь…
Какая я глупая! Держу его в коридоре, а он на ногах еле стоит.
— Я сейчас! Я огонь развела! На улице такая промозглая погода!
Я засуетилась, пропуская его вперед, а сама побежала на кухоньку, заварить корня цикория.
Теперь я знала, почему на кухне хранится столько пряностей. Все они тоже несли в себе магические свойства — помогали восстанавливать силы. Нужно только знать, что и в каких пропорциях смешивать. Я умела пока самое простое: цикорий, сахар, щепотка корицы — и получается бодрящее снадобье.
Вода на железной плите никак не хотела закипать, хотя я и подбросила свежих поленцев в топку. И когда, наконец приготовив отвар и завернув кружку в полотенце, чтобы не обжечь руки, я поднялась в каминный зал, Тёрн спал, вытянувшись в кресле. Рука свешивалась с подлокотника, голова откинута назад. Грудь мерно поднималась, а уголки губ были скорбно опущены, будто даже во сне его не отпускали мрачные мысли.
У меня накопилось столько вопросов — как дела на Границе? Удалось ли сдержать миражей? И что нас ждет дальше, в конце концов? Но Тёрн спал, и в его лице снова проступила та беззащитность, которую я заметила еще в первый раз.
Я поставила кружку на каминную полку и долго стояла, глядя на спящего. Ректор пропавшей Академии… Вот он — так близко, только руку протяни. Что же случилось с тобой? Как… Как все это?.. Но я знала, что не спрошу, пока он сам не расскажет.
Непослушная короткая прядь пересекала лоб, и я осторожно убрала ее, ощутив кончиками пальцев прохладную кожу — Тёрн еще не согрелся после зябкой вечерней мороси.
Интересно, губы его тоже прохладные? Или теплые? Я узнаю, если поцелую…
Шаг ближе, еще шаг. Я оперлась о спинку кресла и наклонилась так близко, что уже чувствовала дыхание. И опомнилась.
Отвар! Сегодня я его не пила и потому не могла быть уверена: желание поцеловать Тёрна — это мое желание или продиктовано магией?
С сожалением я отступила. Села на диван, завернулась в плед и стала ждать, пока он очнется.
40
Тёрн проспал не больше часа. Проснулся, как от толчка, дико оглянулся и, лишь увидев меня, успокоился.
— Все плохо там, на Границе, да? — догадалась я.
Он выпил в несколько глотков остывший отвар, подсел рядом.
— Пока не так плохо. Натиск удалось сдержать, в ближайшее время королевству нашествие миражей не грозит, но…
— Но?..
По сердцу пробежал холодок. Хотелось зажать уши и не слышать, однако хватит прятать голову в песок. Я смело посмотрела в глаза Тёрну.
— Говори.
— Попытка прорыва не удалась из-за того, что ночи в это время года коротки. Отряды смогли их сдержать лишь потому, что началось утро. Солнечный свет губителен для миражей…
— Да-да, я знаю! — Я не понимала, почему Тёрн сообщает мне очевидные вещи, но, верно, была причина.
— С тех пор на Границе наступило относительное затишье. Только, боюсь, ненадолго.
— Ненадолго?
— Они ждут, пока появится больше времени для атаки. В середине хладеня…
— Самая длинная ночь, — прошептала я, помертвев: все встало на свои места. — Ты уверен?
— Это самое вероятное объяснение. Что-то окончательно сдвинулось в их мире, они больше не могут ждать. Но понимают, что сейчас им не продвинуться далеко. У нас больше полугода, чтобы попытаться что-нибудь придумать…
— Но что? Что можно придумать?
Я с надеждой посмотрела на Тёрна. Мне так хотелось, чтобы он меня успокоил. Сказал, что решение готово, что все будет хорошо. Он поднял на меня уставший взгляд и ничего еще не ответил, как я догадалась сама. Ну что он может сделать в одиночку? Никто не откликнулся на его призыв о помощи, король отказывается выслушать. А потом будет слишком поздно…
— Я помогу! — пролепетала я. — Я выучу все, что нужно. Еще есть время! Мы справимся. Закроем Разлом!
Краешек его губ дернулся в грустной полуулыбке. Я знала все, что он скажет… Агнесса была намного опытнее меня, и то они ничего не смогли сделать вдвоем.
— В любом случае сдаваться я не собираюсь. Прежде я хорошо знал ректора Академии Блирона, он выслушает. Должен. Я выступлю перед городским советом. Я…
Тёрн откинулся на спинку дивана, сделался бледен. Амулет на его груди колотился, мерцал. Я испугалась.
— Тёрн? Что с тобой? Тёрн?
Взяла его за руку, которая так и не стала теплее.
— Я просто устал, — он постарался, чтобы голос звучал спокойно. — Ничего. Не думай о плохом…
Тёрн сжал мои пальцы, но тут же выпустил, тяжело поднялся.
— Доброй ночи, Агата.
Ушел, а я еще долго сидела, кусая пальцы. Мне так хотелось помочь, придумать что-нибудь, но что я, маг-недоучка, могла предложить ректору Академии?
Разве что свое прилежание… С этими мыслями я отправилась в спальню. На постели ждал плащ, я провела рукой по гладкой ткани. Но теперь Тёрн мог его увидеть, поэтому, чувствуя себя преступницей, я спрятала плащ в шкаф.
* * *
— Тёрн, что мне надеть?
Тёрн поднял глаза от книги, что открытая лежала перед ним. А мама мне всегда запрещала читать за обедом! Посмотрел рассеянно.
— Куда?
— Да на прием же!
— Что хочешь, — предложил он великодушно и снова уткнулся в формулы, попутно что-то выписывая на лист. Заляпал чернилами пальцы, а после и на лбу появились синие разводы: хмурясь, он тер его.
Вздохнув, я поднялась в свою комнату и снова пересмотрела платья, разложенные на постели. Нет, для приема решительно ни одно не подходило. Все мои обновки сшиты из плотной ткани, добротные, теплые, но как показаться в таком платье на балу?
Хотя чего я ожидала? Даже если я появлюсь на приеме в доме Леннисов в наряде из золота и парчи, я останусь всего лишь ученицей колдуна — презираемой и отверженной. Ладно, ничего. Я иду туда, чтобы увидеться с родными, а остальное неважно.
Я подошла к зеркалу. За последнее время я нечасто смотрела на свое отражение, а ведь прежде так любила наряжаться, причесываться и примерять украшения. Солнце ярко озаряло комнату, а заодно высвечивало все изъяны в моем облике, потому я готовилась увидеть бледную девицу, простоволосую, измученную учебой. Под глазами, наверное, вот такущие тени!
— Ой…
