Он остановил мой порыв закрыться.
— Ну-ну, тихо-тихо…
Отнял мои ладони, с силой опустил их, а потом с удовольствием сам взял в руки то, что я пыталась спрятать.
— Вот так…
Я привстала на цыпочки, уходя от его прикосновений, а он улыбнулся моей попытке.
— Да ладно тебе, Аги. Жалко, что ли?
В окно стукнула то ли горсть мелких камешков, то ли ветка. Только сейчас я услышала, что снаружи поднялся ветер — началась одна из внезапных весенних бурь.
— Тьфу ты! — Даниель вздрогнул и добавил крепкое ругательство.
Огоньки свечей затрепетали, как от сквозняка, хотя окно плотно закрыто, и воздух в комнатке был затхлым: душно пахло воском и умирающими лепестками. Даниель оставил меня и вышел на середину комнаты, потоптался на месте, оглядываясь. В эту минуту дом, охнув, просел. Из щелей вырвались столбики пыли, закружились в воздухе, и одновременно с этим по стеклу забарабанили песчинки. Я закашлялась. Отлично, просто отлично. Даниель нашел самый гнилой домишко, и теперь он развалится под натиском бури, а нас похоронит под обломками.
— Развяжи меня! — крикнула я.
Даниель рванул было ко мне, но сверху посыпались побелка и щепки от крошащихся балок, и он отступил с исказившимся лицом. Смотрел на меня, но пятился к выходу.
— Не оставляй меня здесь!
Забыв про цепочку, я сделала несколько шагов, но, удивительное дело, уперлась в невидимую преграду. Только потом увидела, что камешки и деревяшки отскакивают от нее, будто я оказалась укрыта защитным куполом… Неужели? Не может быть!
Дом раскачивался и скрипел, все заволокло пылью, огоньки свечей трепетали, шипели, но не гасли, в окна била разбушевавшаяся стихия. Даниель распахнул дверь и бросился прочь, но не смог переступить порог. Отшатнулся, будто ударился о стену. Свечи медленно поднялись в воздух и поплыли по кругу, постепенно закручиваясь в спираль. Я находилась в эпицентре. Даниель боролся с силой, что подчинила все вокруг. Он уперся ногами и руками, волосы его метались, закрывая лицо, полы сюртука вздымались.
— Что это? — в ужасе закричал он. — Проклятая колдунья! Прекрати!
Я ничего не ответила. Стояла, прижав руки к груди, глядя на творящееся вокруг безумие. Я не ощущала ни малейшего ветерка, но вещи в комнате точно сошли с ума, вращаясь с бешеной скоростью. Огоньки свечей так и не погасли, и видеть их в безумном вихре было особенно странно. Удивляло и то, что все проходило в тишине, нарушаемой лишь шорохом, потрескиванием да шумным дыханием Даниеля.
Даниель держался за косяк, но пальцы его слабели, разжимались. Он вскрикнул. Еще немного, и его тоже затащит в водоворот. Но в последнюю секунду его запястье перехватила сильная рука.
Мужчина в черном плаще шагнул из темноты дверного проема и откинул капюшон.
— Тёрн! — закричала я.
И следом зарыдала.
Мой колдун не посмотрел на меня. Но судя по тому, как побелело лицо Даниеля, даже хорошо, что не посмотрел — видно, он был страшен в тот миг.
Не отпуская руки Даниеля, швырнул его о стену, выбивая из легких воздух. Не дал упасть, приподнимая за грудки. Ноги Даниеля оторвались от пола. Он хрипел и судорожно шарил руками, пытаясь дотянуться до Тёрна.
— Я бы тебя убил. Прямо сейчас, — глухо произнес Тёрн, и я не узнала голоса моего колдуна. — Но в случившемся есть доля моей вины. Только поэтому ты останешься жить.
Он вынул из кармана флакон и вложил в слепо шарившую ладонь Даниеля.
— Пей!
Но тот выронил флакон и, почувствовав наконец точку опоры, рыча, дернулся вперед. Он дотянулся до амулета, что висел у Тёрна на груди, схватил в горсть. Конечно, он не знал, как важен амулет, и Тёрн ничем не выдал себя — ни один мускул не дрогнул, но я, не сдержавшись, вскрикнула, и Даниель почувствовал мой страх.
Напрягся и попытался сорвать амулет, его лицо перекосилось от натуги, однако цепь, заговоренная Агнессой, выдержала. Я снова как воочию увидела рыжеволосую магичку, которая, смущаясь, протягивала Тёрну подарок: «Я сама заговорила — она не порвется…» «Спасибо, Несси…» — мысленно поблагодарила я.
Даниель проиграл, безжизненно опустил руки. Тёрн пошевелил пальцами, и флакон поднялся в его ладонь. Он сорвал с горлышка пробку и влил снадобье в перекошенный рот Даниеля. Тот забился, как от боли, заскреб ногтями по лицу.
— А-а-а-а! Горит! Горит! Сволочь!
— Да тебя каленым железом мало…
Тёрн сплюнул, отбросил от себя опустевший флакон и отпустил Даниеля, который, постанывая, скорчился на полу.
— Раз в месяц буду давать тебе новый.
И тут же, оставив Даниеля за спиной, словно груду тряпья, повернулся ко мне.
48
Я увидела тьму в его взгляде. Я увидела древнюю силу, которая, как пылинку, сметет каждого, кто посмеет встать на пути. Я увидела такую мощь, что, ослабев, осела на пол.
Сколько же тебе лет, Тёрн? Сколько на самом деле?
Но он моргнул, превращаясь в того, кого я знала и любила, бросился ко мне, поднял на руки.
— Агата!
— Все… хорошо… — протолкнула я с усилием сквозь пересохшие губы.
Он прижал меня к себе и понес прочь. Переступил через Даниеля, что выгибался в судорогах у двери. И я, поверив наконец, что теперь в безопасности, провалилась в забытье.
Не знаю, как мы добрались домой. Открыла глаза от того, что мягкая теплая тряпочка отирала лицо. Дернулась, скидывая руку.
— Это я, Аги…
Тёрн смывал кровь. Я всхлипнула, силясь не разрыдаться, а он положил полотенце в тазик и погладил меня по щеке, по влажным волосам.
— Непослушная моя девочка. Я ведь просил не выходить…
Но в его голосе не было укора, только страх за меня. Он не стал продолжать, все и так было ясно: я ошиблась и сама себя наказала.
— Выпей это.
Он приложил к моим губам кружку со сладким напитком. Уже после нескольких глотков в теле появились приятная пустота и легкость.
— Я такая никчемная… — прошептала я. — Ужасная у тебя ученица. Ничего не могу…
Снова вспомнила, какая бестолковая вышла схватка. Даниель одолел меня в два счета. Никудышный из меня боевой маг… Но Тёрн почему-то улыбнулся.
— Я бы так не сказал. Ты знаешь, что создала новое заклинание?
— Я?
Наверное, сообщи Тёрн, что к нам на чай сегодня придут миражи, я бы и то удивилась меньше.
— Да, Аги. Я успел только потому, что вернулся с половины дороги. Знаешь почему?
— Почему же? — прошептала я.
— Меня догнала муха. Ужасно назойливая. Выбивалась из сил, но упорно летела за Чернышом. Тогда я подумал, что это ты снова тренируешь заклинание, хочешь посмотреть на меня. Хорошо, что поблизости никого не было, иначе бы решили, что колдун окончательно повредился в рассудке, разговаривая с мухой.
