Щуплый пацаненок был примерно того же возраста, что Корн, правда, куда меньше ростом и не такой симпатичный. Лопоухие уши делали его лицо еще более ребяческим.
— Ш-ш-ш, — со значением произнес паренек, принимая на себя загадочный вид, какой обычно появляется у детей, играющих в шпионов. — Я от…
Он воздел палец вверх и ткнул куда-то в потолок.
Мы с отцом послушно задрали головы, но ничего примечательного на потолке не обнаружили. Тёрн хмыкнул, точно ему жест гостя сказал о чем-то большем, чем нам.
— Я мог ожидать здесь чего угодно… — произнес он слегка раздосадованно.
Очевидно, он имел в виду, что готов был даже драться с наемными убийцами, но только не получить в качестве посланника правителя лопоухого мальчишку.
— Вижу, король меня очень ценит… Ты паж? Оруженосец? Я не силен в придворных должностях.
Мой любимый ректор был задет за живое.
— Скажем так, я для особых поручений Его Величества, — нахально улыбнулся паренек. — Никто не заподозрит мальчишку в чем-то предосудительном. Я его глаза и уши.
После таких слов и отец догадался, что к чему. Крякнул, подался вперед, впиваясь глазами в простецкое курносое лицо.
— Ты нас отведешь? К нему!
«К нему» прозвучало очень многозначительно.
— Когда? — добавила я.
— Когда придет время, — паренек кинул на меня любопытный взгляд, но спрашивать о том, кто я такая, не стал. — Пока понаблюдаю. Побуду рядом. Не с утра до ночи, конечно. У меня и другие дела есть.
— Будешь докладывать? — прямо спросил отец.
— Буду! — не стал юлить мальчишка. — ОН сам назначит встречу.
Только еще мелкого соглядатая нам не хватало! С другой стороны, правителя тоже можно понять: вероятно, он считает Тёрна опасным колдуном, замыслившим дурное.
Мальчишка, нимало не сомневаясь, притянул к себе тарелку с салатом и принялся хрустеть им, поглядывая по сторонам. Тут уже взыграло мое любопытство.
— Значит, ты видел его? Какой он?
— Лучезарный! — паренек картинно развел руки, а говорил как по писаному — видно, придворным любовь к своему правителю прививают очень активно, наизусть заставляют заучивать. — Премногомудрый, светоносный наш Эррил Благородный. Украшен достоинствами премногими, ликом прекрасен да…
— Да мальчишка он, — перебил отец. — Сколько ему там стукнуло? Девятнадцать вроде. Осенью я на приеме был, помнишь, Аги? Правда, издалека особо не разглядишь нашего… хм… светоносного. Особенно с учетом всего, что на него напялили. Высокий, на плечах золотой плащ до самых пят. На голове золотая шапка…
— Тиара, — пристрастно поправил соглядатай.
— Не знаю, как у него шея не ломается под такой тяжестью. А лицо особо не разглядеть, глаза от золотого слепит. Юное лицо.
— А не боишься, что я и об этом ему доложу? — сузил глаза паренек.
— О чем? — искренне удивился отец, который всегда рассказывал именно в такой манере и сейчас никого не пытался обидеть.
— О непочтительности!
У моего бравого боевого генерала даже веко задергалось. Вилка, жалобно скрипнув, согнулась в кулаке.
— А докладывай, с-сосунок, — процедил он. — Только все докладывай как есть.
Мальчишка помялся и, как-то вдруг растеряв все высокомерие, сказал примирительно:
— Да я ничего… Я просто… Рядом побуду… Куда же деваться-то теперь… Меня, кстати, Рей зовут.
59
Мальчишка приклеился к Тёрну, точно репейник. Ходил за ним хвостом, чем невероятно меня злил. Сначала я думала, что это приказ правителя — находиться неотлучно при колдуне и чуть что бежать с докладом. Возможно, так и было поначалу, но потом, присмотревшись, я поняла, что юному Рею просто интересно беседовать с Тёрном.
А тот не гнал парнишку, хотя даже я с трудом выносила его бесконечные расспросы. Тёрн будто заполучил себе еще одного ученика, и я узнавала в голосе моего ректора наставнические терпеливые нотки. Хотя Рей отнюдь не был терпелив, он ехидничал, язвил и будто нарочно пытался вывести Тёрна из себя. «Ха! — мысленно фыркнула я, наблюдая за его безуспешными попытками. — Еще не такие пробовали!»
— Значит, магия — это наука производить изменения в соответствии с собственной волей? — повторил Рей слова Тёрна, но с подковыркой повторил, будто пытался уличить в обмане. — Ну, вот зубы я чищу в соответствии со своей волей! Это что — тоже магия?
Он напоминал сейчас обиженного ребенка, который искал подтверждение тому, что магия — шарлатанство, она никому не нужна, а те, кто осмелятся говорить обратное, мошенники.
Тёрн улыбался, ожидая, пока мальчишка выговорится, а тот все никак не мог успокоиться.
— Магия существует лишь для удовлетворения низменных потребностей человека! Если бы все были магами, то мы просто перестали бы развиваться, ведь тогда без труда можно было бы реализовать любые желания!
— Какие же, например? — снисходительно спросил Тёрн.
— Такие же, как у всех! Люди хотят власти, могущества, богатства… Ну не знаю! Любви красавиц, победы над врагами! — горячился Рей.
— Для подростка вполне нормальные, адекватные желания…
Тёрн вовсе не старался его задеть. Я уже привыкла к таким вступлениям: он всегда критиковал мягко, будто говорил: «Да, но…» Однако Рей дослушивать не стал. Вспыхнул, вскочил, уши пылали. Правда, каким-то чудом он подавил гнев, даже приосанился.
— В нашем королевстве прекрасно живется и без высокомерных магов-выскочек.
Вот тут терпение лопнуло уже у меня.
— Да что ты! — воскликнула я. — Прекрасно живется, значит? Попробовал бы наш правитель поднять свою сиятельную пятую точку и хотя бы раз приехать в гарнизон, побывать у Разлома, поговорить с военными! Люди гибнут! Удерживают тварей ценой своей жизни! Каждый день как последний! Потому только в Карлоре до сих пор тишь да благодать! А Тёрн уже скоро все силы…!
Тёрн тронул меня за запястье, качнул головой. Закончил сам:
— Если будет возможность, передай правителю, что ситуация очень серьезная.
Он вкратце рассказал про самую длинную ночь, про то, что магов катастрофически не хватает, и было бы неплохо, если бы король связался с академиями Блирона и Барка, попросив о помощи. Иначе… Он посмотрел Рею в глаза:
— Иначе будет поздно.
— Если будет возможность — передам, — ворчливо отозвался парнишка, сев на место.
Поскреб ногтем деревянную поверхность стола, пытаясь скрыть замешательство.
— Наверное, он когда-нибудь побывает у Разлома, увидит своими глазами… Но как бы там ни было во всем, что происходит, маги виноваты сами.
— Вот как? — взвилась я.
