Я отогнула воротник и рассмотрела ключицу. Там, где раньше располагалась Астра Фелицис, осталась круглая родинка. Моя звездочка потеряла все лучи. И все же спасла нас…
Сердце заколотилось о ребра. Спасла ли? Но где же Тёрн?
Я оглянулась, подумав, что могла его не заметить. Нет, в комнате были только мы с отцом.
Держась за стену, я побрела к двери. Мне было все равно сейчас, что я могу вывалиться в коридор, полный слуг. Где мой муж? Где он?
Дверь отворилась в соседнюю комнату. Здесь тоже было темно и тихо. На постели под бордовым балдахином лежал Тёрн.
— Тёрн…
Мой голос казался шелестом песка на ветру. Я бы бросилась к мужу, но вынуждена была ползти, как улитка.
Грудь Тёрна, его руки и ноги были стянуты бинтами, кое-где проступала кровь. Амулет на груди светил тусклым светом. Но Тёрн дышал! Он был жив! Я едва не разрыдалась от облегчения.
Тихонько, как калека, — все тело болело — залезла на постель и примостилась рядом. Боялась дотронуться: тело Тёрна представляло собой одну сплошную рану. На его ключице вместо счастливой звезды осталась точка. Мы потратили нашу удачу.
Я положила тяжелую голову на подушку и задремала. Услышала, как пошевелился Тёрн. Как вздохнул, увидев меня.
— Снова босиком… — ворчливо пробормотал он.
И я почувствовала, как он накрывает меня одеялом.
67
— Лучезарный, премногомудрый…
Голос церемониймейстера эхом отражался от стен огромного пустого зала. Солнечные лучи вспыхивали искрами на гладкой поверхности паркета. Фигура в золотом стояла на возвышении неподвижно, точно статуя.
— Светоносный Эррил Благородный. Надежда и опора королевства Глор, земель его и…
Слова текли, словно река, сопровождая каждый наш шаг. Мы подходили все ближе, и вот я уже смогла разглядеть худое мальчишеское лицо. Тиара сползла до самых бровей, отчего они казались насупленными. Серые глаза глядели остро. Губы сжаты. Я смотрела в лицо короля. Еще юного, но уже знающего себе цену правителя. Только поджившие царапины на щеке не давали усомниться в том, что перепуганный Рей, которого я еще совсем недавно держала за локоть на мосту, и король Эррил — один и тот же человек.
Мы приблизились. Отец склонился в поклоне, я неловко присела. Тёрн кивнул — он до сих пор держал руку на перевязи, а одежда скрывала бинты. Мне стало тревожно. Что если Эррил решит, что Тёрн проявил неуважение и дерзость?
Я смотрела на его бесстрастное лицо и никак не могла понять, чего нам теперь ждать.
«Мы спасли тебе жизнь, Рей!» — хотела крикнуть я.
Но короли обычно принимают подобные вещи как должное. Да, спасли, а разве это не долг каждого верноподданного?
— Я знаю о цели твоего визита в столицу, Стерн Сварторн, — холодно произнес король.
Я вспомнила, как орала на Рея в гостинице: «Попробовал бы наш правитель поднять свою сиятельную пятую точку и хотя бы раз приехать в гарнизон». Зажмурилась. Ой, мамочки…
— Помню о самой длинной ночи, о том, что для закрытия Разлома нужны помощники. Ты надеялся, что я смогу наладить отношения с магическими академиями Барка и Блирона и позову на помощь магистров. Все верно?
Тёрн вздернул подбородок. Он старался стоять прямо и, хотя на нем живого места не было, ни за что не позволил бы себе опустить плечи.
— Верно, — сухо сказал он.
«Не поможет. — Внутри все оборвалось. — Не станет связываться. Это ведь опять общество баламутить, вызывать недовольство… Не до этого ему сейчас…»
— Что же, Стерн Сварторн, ректор пропавшей Академии, у меня есть несколько условий!
Отец за моей спиной кашлянул, словно подавился. Он, похоже, едва сдерживался, чтобы не напомнить наглому мальчишке, благодаря кому он сейчас, целый и невредимый, стоит перед нами.
— Я слушаю, — ответил Тёрн.
Что он еще мог сказать?
— Во-первых…
Эррил позволил себе долгую паузу, во время которой сверлил глазами лицо Тёрна, а муж не отводил взгляда, спокойно ожидая своей участи.
— Во-первых, как только Разлом будет закрыт, ты восстановишь Академию в королевстве и станешь ее главой.
Мне показалось, я ослышалась. И, судя по ошарашенному лицу мужа, он тоже сосредоточенно пытался понять, не подводит ли его слух. Мы ошалело переглянулись.
— Что? — переспросил Тёрн, из последних сил сохраняя невозмутимость. — Прошу простить меня, но, вероятно, раны еще…
Эррил хихикнул, а потом откровенно расхохотался. Сдернул с головы тяжелую тиару, вытер пот.
— У вас были такие лица! — давясь смехом, выпалил он. — Я не смог удержаться!
Мы стояли, как прибитые, только и могли, что переглядываться.
Рей слез с возвышения. Его маленькая лопоухая голова казалась горошиной на пышном широком воротнике. Он сразу стал ниже ростом и потерял половину своего величия. Некоторое время он сосредоточенно искал что-то в одежде, спрятанной под плащом, потом вынул пестрое орлиное перо, то самое, которое сотворил для него Тёрн. Перо выглядело помятым, но правителя это, похоже, не смущало.
— Вот, держится пока, — гордо сказал он и улыбнулся во весь рот. — Тёрн, я серьезно насчет Академии. По-моему, в моем королевстве очень не хватает магии! Ты согласен?
— Да, — хрипло произнес муж и на всякий случай сделал едва заметный пасс, разгоняющий морок: думал, что происходящее ему снится. Я же по старинке ущипнула себя за предплечье. — А второе условие?
Эррил сделался сосредоточен.
— Можешь отказаться… Сейчас тебе не до этого, я понимаю. Но когда разберемся с миражами, когда Академия начнет работу, я хочу, чтобы ты стал моим советником.
— Но…
Рей поднял ладонь царственным жестом, и я впервые увидела повелителя таким, каким он однажды станет.
— Я не собираюсь отрывать тебя от работы, мне просто нужен человек, которому я могу полностью доверять.
И снова вернулся растерянный мальчик, которому не на кого опереться.
— Хорошо, малыш, — ответил Тёрн.
Спохватился, откашлялся, потер переносицу.
— Почту за честь, Ваше Величество.
* * *
Спустя две недели Тёрн почти полностью восстановился. Я тоже чувствовала себя отлично, а отец уже давно пришел в себя. Он и до этого не единожды бывал в переделках, потому воспринимал случившееся философски, хотя и не без гордости.
Особенно его радовала грамота от Эррила, дарующая высочайшее позволение стоять на торжественных приемах по правую руку правителя «не далее чем в трех шагах». Я не понимала, почему это распоряжение приводило его в куда больший восторг, чем особняк в Карлоре, который Рей подарил семье Даулет. Отец объяснил, что это означает особое доверие, знак того, что он приближен к правителю.
