70
Юджин Ивис появился на пороге нашего дома дождливым вечером середины Ветреника. Маг с вытянутым лицом, черными как смоль прямыми волосами, с тонкими губами. Выглядел он молодо, хотя в отношении магов понятие молодости весьма относительно. В руке он сжимал видавший виды кожаный саквояж. Вода стекала по его лицу, но Юджин даже не пытался ее стереть, будто ему было все равно. Хотя оно и понятно — гость все равно промок до нитки, пока пробирался к дому по дорожке сада.
— Моя карета развеялась в дым, — сообщил он бесстрастно.
— Иллюзии здесь долго не держатся, — виновато развел руками Тёрн.
Мы увели гостя на кухню, поближе к горячей печке. Я принялась готовить взвар, Тёрн вернулся с пледом, накинул на плечи мага. Тот сидел прямой как палка, будто бы безучастный ко всему, однако взгляд серых глаз оставался пронзительным и цепким.
Я разлила напиток в чашки, Тёрн выставил нехитрую закуску, потом, подумав, достал с верхней полки бутылку темного стекла, три бокала и плеснул рома.
— Я рад встрече, Юджин, — сказал Тёрн. — Агата, Юджин прежде преподавал в Академии Глора. Один из лучших моих преподавателей. Давно же мы не виделись…
— Давно… — согласился гость.
Пригубил ром и добавил, глядя на меня:
— Агата, неужели наш магистр так соскучился по ученикам? Где он тебя нашел?
— Агата моя жена, — ответил Тёрн.
— Жена, — повторил Юджин. — Как неожиданно…
Мне показалось или уголок его рта нервно дернулся, а глаза, обращенные ко мне, посмотрели неприязненно? Я растерялась, не понимая, чем могла не угодить магу. Почему-то немедленно захотелось все объяснить, но история нашего брака была запутанной и сложной, и я не собиралась выкладывать ее незнакомцу.
Впрочем, возможно, мне лишь померещилась враждебность. Человек устал после дороги, промок под дождем, вот и смотрит хмуро. Тем более беседа скоро свернула на нейтральные темы. Вспоминали годы, проведенные в Академии Глора, потом Юджин рассказал об Академии Блирона, где преподавал сейчас. Тёрн подался вперед, впитывая каждое слово. Дай ему волю — немедленно рванет за пером, бумагой и станет записывать. Хотя, как по мне, разговор шел скучнейший: как строится учебный процесс, какие предметы ввели в последние годы, какие книги выпустили в стенах Академии.
Я допила ром, отчего на меня навалились сонливость и лень, да еще разморило от жары. Нить беседы я давно потеряла. Если бы они хотя бы о миражах говорили, так нет, вот уже полчаса обсуждают экзамен за первый курс. Я зевнула раз-другой и сдалась.
— Пойду спать.
Тёрн поднялся, провожая, поцеловал в щеку. Юджин остался сидеть, разглядывая свои сцепленные в замок руки. Я краем глаза заметила, как нахмурился муж. Ему тоже не нравились отстраненность и холодность гостя, но так или иначе маг Академии Блирона приехал, чтобы помочь, он вовсе не обязан улыбаться и шутить.
Уснула я быстро. Не знаю, сколько проспала, но когда открыла глаза, поняла, что лежу одна в темноте — Тёрн еще не вернулся. Я накинула халат и спустилась на первый этаж. В каминном зале пусто и холодно: огонь давно прогорел. Они сюда не поднимались. Неужели заговорились так, что забыли обо всем на свете? Я хотела вернуться в постель, но ноги сами понесли меня на кухню.
Еще на середине лестницы я услышала возбужденный, резкий голос Юджина.
— Она умерла из-за тебя! Если бы я знал, чем закончится эта проклятая поездка, сжег бы твое письмо, запер бы ее, заковал в цепи! Ни за что не отпустил бы в Глор. Чем я только думал!
Я замерла, затаилась, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Разговор был слишком личный и касался Несси.
— А она! Как можно быть такой наивной! Я запретил ехать! Я запретил!..
Голос Юджина сбился, охрип.
— Это ведь Несси, — тихо сказал Тёрн. — Разве можно было что-то запретить… ей.
— Я любил ее! — крикнул Юджин исступленно. — Любил много лет! И она позволяла себя любить. Но вот одно письмо от блистательного и гениального Стерна, и мой огонек, бросив все, бежит навстречу к тебе, чтобы погибнуть!
— Юджин… Несси была мне очень дорога…
— Врешь! Врешь, скотина! Ты принес ее в жертву, а сам, не успел развеяться ее прах, нашел себе глупую молоденькую содержанку. Хоть мне-то не ври, что она тебе жена. Любовница и подстилка!
Я зажала рот ладонью и вжалась в стену. Это было больно, несправедливо, но я понимала, что за Юджина сейчас говорит его разбитое сердце. Надо уйти, ни к чему мне слушать этот разговор…
Я начала потихоньку подниматься по ступенькам, но все равно против воли продолжала слышать все, что происходило внизу.
— Извинись, — голос Тёрна был обманчиво спокойным. — И не смей больше касаться в разговоре моей жены. Никогда.
Какое-то время было тихо. Так тихо, что я слышала, как потрескивают поленья в печи. Я представила, как мужчины, вскочив на ноги, стоят друг против друга, сражаясь взглядами.
— Я вызываю тебя на дуэль, Стерн Сварторн, — прошипел Юджин. — Завтра же.
— Хорошо. Завтра, — отрывисто, но все еще сохраняя хладнокровие, согласился муж. — Ты ведь для того и приехал. Да, мой старый друг?
Дуэль? Что? Всхлипнув, я бросилась вниз по лестнице. Это надо немедленно прекратить! Ворвалась на кухню, встала между мужчинами.
— Тёрн, — я схватила мужа за руку, обернулась на мрачного гостя. — Юджин! Какая дуэль! Вы с ума сошли! Нам сейчас о миражах надо думать и о Разломе!
Тёрн бледно улыбнулся, погладил по щеке, заправил за ухо выбившуюся прядь.
— Ну что ты, Аги. Это так, баловство. Мы просто померяемся силами.
Он быстро взглянул поверх моей головы на Юджина.
— Просто баловство, — сумрачно подтвердил тот.
71
Я не спала до утра, боялась пропустить начало дуэли. Тёрн не вернулся в спальню, и я лежала, глядя в потолок, прислушиваясь к звукам, но в доме было тихо, словно не нависла над нами неожиданная и напрасная ссора.
Едва рассвело, я оделась и спустилась. Голова кружилась после бессонной ночи. Надо бы приготовить себе отвара из корня цикория и взбодриться хоть немного. Заглянула на кухню и вздрогнула: за столом по-прежнему сидел Юджин, завернувшись в плед по подбородок. Бледный, осунувшийся, похожий на нахохлившуюся птицу. Полуобернулся ко мне и ничего не сказал, сжал губы. Слова застряли в горле. Нет, он не отступит. Как же страшно.
Тёрна я нашла в гостиной у потухшего камина, и выглядел он ничуть не лучше своего противника. Я впервые видела, как он сутулится, будто на плечи ему давит непомерная тяжесть.
Я подошла и коснулась его волос, а Тёрн был так погружен в себя, что вскинулся от неожиданности.
— Чувство вины плохой помощник на дуэли, — сказала я тихо. — Прекрати это безумие, Тёрн.
