Милли задумчиво прикусила губу. Стейн, конечно, неприятный тип… И неизвестно, какие цели преследует. Но вчера он решился на страшное ради того, что считает важным. А еще василиск сказал Эмилии, что рядом с ним ей нечего опасаться. Нимфа сама не знала, почему верит ему, но… верила.
— Если дело выйдет из-под контроля, то я обязательно расскажу все ректору, но пока не стану.
Стелла покосилась на нее как на ненормальную, но уговаривать не стала, только вздохнула. Знала уже, что нимфу переубеждать бесполезно.
— Пошли тогда в столовую, а то на занятия опоздаем.
Эмилия собрала на поднос все, на чем задержался взгляд: блинчики, пирожки, омлет, колбаски с картофельным пюре, земляных червяков, жаренных на гриле. Еле донесла потом до стола.
— Ты это не будешь! — авторитетно заявил Мокс, двигая тарелку с червяками к себе.
Милли шлепнула его по руке.
— Может, и буду! Пока не решила.
«Ага! Есть, есть, есть!» — отозвался голодным урчанием желудок.
Гоблины переглянулись, Торкас хохотнул.
— За фигуру не волнуешься?
— О, полнота мне не грозит. Я же нимфа!
Эмилия с остервенением воткнула вилку в колбаску, так что во все стороны брызнул сок, а потом вгрызлась в нее зубами.
— Вешно юная, прекрашная, очаровашельная нимфа! — пробубнила она с набитым ртом.
Стелла только головой покачала. Зато парни с энтузиазмом поддержали Эмилию, и каждый насадил на вилку по колбаске. Все втроем чокнулись ими, будто это были бокалы с вином.
«Вина он мне предлагал! — В памяти снова всколыхнулся вчерашний вечер. — Ты еще на свидание меня пригласи, змеюка!»
Утолив первый голод, Эмилия отодвинула поднос — гоблины тут же радостно накинулись на нетронутые блюда — и задумалась.
— Стелла, слушай, объясни мне еще разок насчет яда василиска. Почему он такой ценный?
— Ох, Милли. Ты словно с неба свалилась. Яд василиска мгновенно залечивает любые, даже смертельные, раны. Одной капли достаточно, чтобы вылечить кого угодно. И самих василисков делает практически неуязвимыми. Беда в том, что новый яд вырабатывается только раз в год, весной. Если василиск отдаст его раньше, то окажется почти беззащитен. Как… Ну, как человек, например.
— О-о-о, — прочувствованно протянула Эмилия.
Люди такие хрупкие, недолговечные создания, они могут умереть от любой маленькой ранки! Милли мгновенно начала мучить совесть, что она на полгода оставит Стейна почти беззащитным, но потом нимфа решила, что у василиска в запасе еще будут две капли яда, а на территории Академии не так уж много опасностей. Ничего с ним не случится!
10
Эмилия со страхом ожидала следующего поручения, но Стейн словно забыл о ее существовании. Прошло три дня. Милли иногда встречала василиска в коридорах учебного корпуса, в столовой и в общежитии, но каждый раз он безразлично проходил мимо. Так, словно и не знаком с Эмилией.
Когда Милли видела его бесстрастное лицо, замечала, как его взгляд равнодушно скользит по ее фигуре, она чувствовала, словно что-то острое царапает сердце. Нимфа не понимала, что с ней творится. Прежде с ней такого никогда не случалось. Что это за странное чувство, когда некто и притягивает, и пугает одновременно? Почему порой страстно хочется его увидеть, а повстречав такого холодного, высокомерного, хочется либо бежать без оглядки, либо наговорить дерзостей?
Обычно одного взмаха ресниц нимфы хватало, чтобы тот, на кого она обратила внимание, оказался у ее ног. Но не Стейн.
Стейн. Стейн. Проклятый Стейн! В последнее время он прочно обосновался в мыслях!
«И как понять его молчание? — недоумевала Эмилия. — Но ничего, мы заключили договор, а значит, рано или поздно он придет с последним поручением».
Ожог, засвидетельствовавший сделку, не слишком беспокоил, но и не заживал, напоминая о долге перед василиском.
А еще Эмилию мучило чувство вины. Сказанное Стейну было жестоко, слова Милли его явно задели, хоть он и старался не подавать вида. А ведь она вовсе не стремилась быть безжалостной. Просто нервы сдали: она на самом деле испугалась за этого самоуверенного типа.
Даже Стелла заметила, что Эмилия ходит сама не своя. Обычно беззаботная нимфа погрузилась в задумчивость.
— Милли, да что с тобой? — подруга задавала этот вопрос на все лады, но Эмилия отмалчивалась. — Или ты магистра Варра боишься? Он пока про реактив не узнал и на ближайших занятиях не узнает точно, мы еще отвары проходим.
Магистр Варр. Вот надо было Стелле о нем вспоминать! Мало у Эмилии проблем, так еще и разбитый флакон добавлял новых. На занятиях, которые вел оборотень, Милли старалась вести себя тише воды, ниже травы, только бы лишний раз не привлекать внимания, и все же ей чудилось, что преподаватель нет-нет да поглядывает на нее с каким-то своим тайным интересом.
Утром третьего дня Милли столкнулась с василиском нос к носу. Нимфа и полуфея собирались зайти в галерею, Стейн же, наоборот, выходил, они едва смогли разминуться. Василиск по своему обыкновению продолжил путь, даже не оглянувшись, Эмилия же сделала шаг-другой и обернулась, глядя, как удаляется от нее прямая спина. От Стеллы не ускользнуло ее странное поведение.
— О Милли! Ты что? Ты влюбилась в него? — ошарашенно прошептала полуфея.
— В кого? В Стейна? Пфф, не смеши меня!
— Да ты себя со стороны не видишь. Щеки красные, а глаза — как у несчастной мышки. О, приди, грозный змей, и съешь меня!
Эмилия представила и неуверенно хихикнула.
— Ну что за ерунда, Стелла! Просто мы связаны договором, я жду не дождусь, когда же избавлюсь от него.
— Да?
Стелла подозрительно прищурилась.
— Да! — отрезала Эмилия.
«Действительно, пора уже положить этому конец, — подумала она. — Сегодня же пойду к Стейну и узнаю о последнем поручении. Сколько можно тянуть?»
Только вот идти не пришлось — вечером Стейн появился сам. Нарисовался на пороге как ни в чем не бывало.
— Пойдем со мной, Эмилия.
Сердце нимфы помчалось галопом. И снова сразу несколько противоположных чувств охватили ее. Сделалось тревожно: что ее ждет на этот раз? И любопытно. И… радостно. Такое дурацкое ощущение. «Я злюсь на него! — напомнила себе Эмилия и тут же приказала: — И чтобы никаких глаз, как у несчастной мышки!»
Василиск молчал всю дорогу, пока вел ее к себе в комнату. Отпер дверь, пропустил ее вперед, зашел следом — и все это без единого слова.
— Иди сюда, — указал на постель.
Милли встала столбом. Стейн, не понимая, нахмурил брови, потом — видно, догадавшись, — нервно взъерошил волосы. Выдвинул единственный стул и со стуком поставил его в центре комнаты.
