Получив на входе очки, они уселись в небольшую тележку, которая по рельсам устремилась прямо в темноту. Спустя несколько секунд перед ними развернулась панорама Нью-Йорка с высоты птичьего полета. В городе бушевала война между двумя огромными, ростом с небоскреб, трансформерами. Разъяренный битвой, один из железных монстров накинулся на непрошенных гостей. Он подхватил тележку, где, вцепившись в локоть Дэна, визжала от страха Надя, поднес ее к своим красным глазам-индикаторам и… отшвырнул прямо в небоскреб! Вместе с осыпающимся стеклом тележка брякнулась оземь, а шутник-чудовище опять ее поднял, и снова швырнул. Вокруг слышались вопли, визг, все кружилось и крушилось…
Аттракцион покидали на ватных ногах, онемевшие от впечатлений.
Они пробыли в парке до самого закрытия. Гуляли по улицам, напоминающим то Лондон, то Амстердам, посетили потрясающее шоу «Водный мир», заглянули в гости к Шреку, в подземелья к мумиям, прокатились на лодках по парку Юрского периода.
Ужинали в кафе на выходе из «Юниверсал Студио», а затем метро доставило их на Голливудский бульвар.
Несмотря на наступившую темноту, а может, именно благодаря ей, жизнь в районе музея мадам Тюссо била ключом. Двери магазинов, выходящих прямо на улицу, были распахнуты, рядом светились витрины, со всех сторон слышалась разноязычная речь. Возле подозрительного вида баров тусовались группы чернокожих парней и латиносов.
Надя вылупила глаза на двух проституток возле ресторана. У обеих девиц из-под мало что прикрывающих шорт выглядывали резинки; белокожая натянула на ноги черные чулки, темнокожая – белые, и белокурый парик в придачу. Рядом к столбу привалился долговязый негр: его наглые глаза шныряли по толпе. Сутенер, понял Дэн.
– Не смотри на них, не надо, – предупредил он, отворачиваясь от жриц любви и их поводыря. – Могут пристать, начнут оскорблять…
– Ты заметил? Одна на платформе, а другая в тапочках, – хихикнула Надя, беря его под руку.
Он был рад, что она взяла. После сегодняшнего дня, полного приключений, после визгов, охов и стискивающих его ладонь пальчиков, он решил, что больше не будет противиться своим желаниям. Нечего обманывать себя. Он влюбился в эту девочку. Как еще можно объяснить ту нежность, которую он испытывает, желание уберечь ее, защитить? Прошедшей ночью он окончательно понял, что боится конца поездки, не хочет с ней расставаться.
Они шагали прямо по звездам на панели. Там, где было видно, Надя читала имена. Не все были ей знакомы.
– А это кто?
– Кажется, основатель студии «Парамаутн».
– «Квин»?..
– Ага, группа Фрэди Меркюри. Видишь, пластинка. Тут не только кинозвезды…
Он шел, слушал ее лепет, отвечал, не думая. Мечтал о том, что случится сегодня ночью…
Вдруг маленькая рука крепко стиснула его предплечье.
– Это он!
Дэн проследил за взглядом Нади. На противоположной стороне улицы в картинной позе застыл размалеванный Джек-Воробей, в треуголке и сапожищах с раструбами. Рядом замерла пара японцев, третий фотографировал.
– Похож, – оценил Дэн.
– Наиль, и тот, второй…
И только тут Дэн заметил, что, наплевав на правила и лавируя между несущимися автомобилями, улицу перебегают два черноволосых парня в одинаковых белых футболках. На несколько секунд их заслонил огромный автобус, в этот момент Надя ухватила Дэна за ладонь и потянула в сторону боковой плохо освещенной улицы.
Они неслись мимо закрытых дверей, палисадников за решетками заборов. С такой скоростью Дэн бегал лишь однажды…
Санкт-Петербург, Россия, 1994
Тревожное забытье Дениса оборвал звонок в дверь. Кто-то настойчиво давил на кнопку: «динь-дон, динь-дон, динь-дон…» – звуки из коридора накладывались друг на друга, заполняя все пространство квартиры.
Он подскочил с дивана, кинулся к двери, распахнул ее…
На площадке, опираясь рукой о стену, будто смертельно устал и вот-вот рухнет, стоял Мишка. Федоров еще рта не успел открыть, а Денис заметил все, будто сфотографировал и навсегда запечатлел в памяти: белые кроссовки ободраны и в пыли, спортивный костюм в глиняных разводах, руки и лицо исцарапаны, в глазах – страх.
Не думая, что делает, Денис схватил Мишку за грудки и заорал:
– Ты!.. Ты… Урод, гадина, сволочь! Во что ты меня втянул?! – он втолкнул Мишку в квартиру, ногой захлопнул дверь, прижал его спиной к стенке, тряхнул несколько раз так, что безвольная Мишкина голова ударялась о штукатурку. Тот почему-то не сопротивлялся.
– Что с Валентином Артемьевичем?
– С кем?..
– С Игнатьевым, которого вы собрались убить!
– Откуда ты знаешь?.. – удивленно пролепетал Мишка.
– Не важно. Что с ним? – Денис снова тряхнул Федорова.
– Ну… грохнули его…
Кулак поднялся сам собой. С силой и яростью, которой прежде в себе не знал, Денис ударил Мишку в лицо. Тот схватился за нос, пытаясь удержать струящуюся кровь, и бормотал сквозь пальцы:
– Вот дурак, я предупредить пришел, а ты…
Денис в бессилии опустился на корточки, спрятал лицо в ладонях. Плечи сотрясались от слез, безудержных, детских.
– Ты чего? – не понял Мишка. – Ты, это… Не реви, а сматывайся куда-нибудь. Я тоже свалю к мамкиной родне, в Ярославль. Хотя наши, если захотят, из-под земли достанут и обратно закопают. Это ведь ты нас сдал? Больше-то некому… За такое, по понятиям, смерть полагается. Ну и меня с тобой, до кучи…
Казалось, Денис не слушал его, но Мишка принялся рассказывать, как все случилось.
– Минуты через три после взрыва пацаны вернулись, и сразу к машине… Я в шалаше вещички их собирал. Только хотел за ними, и тут такое началось!.. Со стороны, куда нам уезжать, очереди автоматные, мат, крики: «Сдавайтесь, вы окружены!» А наши как давай шмалять в ответ! Пацаны за машиной прятались, потом в сторону поселка решили отступить. А из леса на них ОМОН – в камуфляже, в касках, в бронежилетах… Горилле пуля в шею попала, брякнулся на спину, кровь фонтаном! Витьку ранило, я точно видел, и, кажется, Сашку. Дальше смотреть не стал, и так чуть не обоссался. Пополз по лесу в ту сторону, где вроде тихо. Выбрался на поле, потом по какой-то канаве полз… До Сосново добирался кругалём, думал, заблудился: луга и лесочки все одинаковые… Пока дотащился до вокзала, уже ночь была. Забрался под платформу, чтоб не светиться перед ментами. А на первой электричке сюда, к тебе. По понятиям, я бы тебя должен нашим сдать – может, от себя вину отведу. Правда, не факт, что нас обоих не пришьют, да еще помучают перед этим всласть. Это они умеют… И все равно, Денис, я пришел предупредить тебя, понял? Потому что дружили в детстве, и еще потому, что сам тебя в этот блудняк втравил. Значит, тоже виноват. И за эту вину мне полагается… Ну, да может, удастся схорониться от Седого подальше? И ты сваливай. Далеко и надолго. Горилла-то наверняка Степе доложил, кто стволы и взрывчатку привез.
