Ловлю на себе его внимательный взгляд и понимаю, что скорее рухну прямо здесь в обморок, чем сделаю то, о чём он просит.
Как? Как можно расслабиться, когда творишь самый безумный поступок в своей жизни, да ещё и рядом с таким парнем?
Я никогда не была бунтаркой, дух авантюризма мне не знаком. Риск, драйв, адреналин - вот абсолютно всё это совсем не про меня. Но ведь я уже договорилась с совестью, что я сегодня не я. Я - Таня из Новосибирска, а она, видимо, та ещё шкатулочка с сюрпризом.
Раздаётся короткое "дзынь!" и перед нами разъезжаются двери лифта. Делаю уверенный шаг внутрь и вжимаюсь в самый дальний угол, потому что вижу, как в коридоре появилась моя коллега Аля, толкая перед собой тележку с рабочим инвентарём. Десятый час, уборка свободных номеров.
Бог мой, надеюсь, она меня не заметила!
- Да что это с тобой? Ты так напряжена, - снова подаёт голос Марк, и я выдыхаю, когда вижу, как за его спиной смыкаются двери лифта.
- Извини, я просто... В общем, не бери в голову, хорошо? Просто немного устала.
Он одаривает меня многозначительным взглядом и, кажется, улыбается. Едва заметно, одними уголками губ.
Ну всё, теперь он точно решил, что я ненормальная. Краснею, бледнею, не могу связать двух слов...
Вижу за его спиной своё отражение в огромном полотне зеркала и не могу узнать себя в девушке, что смотрит на меня по ту сторону стекла. Волосы выбились из заколки, глаза горят, как и щёки, грудь ходит ходуном.
Краем глаза снова смотрю на Марка и начинаю волноваться ещё сильнее. Он сразу показался мне красивым, но сейчас, в тусклом, даже каком-то интимном освещении лифта похож на голливудского актёра: чёрный костюм, белоснежные манжеты рубашки, сверкающие золотом часы...
И рядом с ним я - провинциалка в прокатном платье и с выдуманным именем.
Нет, это не может быть правдой. Это наверняка сон.
Снова это "дзынь" и новый выброс адреналина. Двери раскрываются, и мы выходим на самом последнем этаже. Я позволяю ему взять меня за руку и вести в сторону номеров-люкс. Да что там - я практически бегу туда сама, гонимая страхом, что меня может кто-нибудь увидеть. Бегу, абсолютно не думая, что мой энтузиазм он может расценить превратно...
Часть 14
Мы подходим к двери самого шикарного президентского номера и я не могу поверить своим глазам, когда в его руках откуда-то появляется пластиковая ключ-карта.
- Хочешь сказать, что снял этот номер?
- Ну, типа того, - раздаётся короткий щелчок и перед нами раскрываются врата рая: обстановка такая, что сама английская королева не смогла бы скрыть зависти. Мебель из дорогой кожи питона, рамки зеркал покрытые сусальным золотом, большой белый рояль...
Конечно, я была здесь неоднократно и каждый раз заходя сюда дыхание перехватывало от восторга и ошеломительной роскоши. Страшно представить, как богат Шелест, если позволил себе вложить столь баснословную сумму в какой-то гостиничный номер! И ещё страшнее представить, сколько стоит этот номер снять...
Оборачиваюсь на Марка: он стоит чуть поодаль и, заложив ладони в карманы брюк, смотрит на меня всё с той же улыбкой, какой одарил в лифте.
Вроде бы не высокомерная и уж точно не злая, скорее... улыбка, в которой скрыт мужской интерес. И немного такой же неприкрытой хитрости.
Неужели он меня уже раскусил? Хотя я ему про себя не успела ещё ничего толком рассказать...
И он словно читает мои мысли:
- Ты надолго к нам?
- К вам?... Куда - к вам? Прости, я не совсем понимаю.
- Ну, ты же говоришь, что приехала из Новосибирска. Командировка или к кому-то в гости? Сколько ты здесь пробудешь?
- А... ну... как получится, - последние слова произношу практически шепотом и намеренно избегаю его взгляда.
- У нас хорошо, тебе понравится, - стягивает пиджак, обнажая крепкие плечи, обтянутые белоснежной тканью рубашки. Небрежно бросив вещь на кожаный диван, уверенно идёт к мини-бару. Идёт так, словно он был здесь сотни раз и точно знает, что и где здесь находится.
Если он здесь уже бывал, почему за год, что я работаю в "Адмирале", я ни разу его не видела? Так или иначе мы сталкиваемся с постояльцами, волей-неволей нам приходится пересекаться.
Мелькает мысль, что, возможно, он приходил не в мою смену или пробирался вот точно так же через чёрный ход...
А почему он пробирался через чёрный ход? И откуда он знает код от двери? Даже я его не знаю! И где он взял ключ от этого номера?
Да, возможно, Марк снял его заранее, но... Так много "но". Так много белых пятен и воспросов. Некоторые я хочу задать немедленно, но почему-то жутко боюсь. Язык словно окаменел.
- Ты уже успела посмотреть город? - словно между делом спрашивает Марк, изучая этикетку квадратной бутылки марочного коньяка.
- Нет ещё. Как-то не было времени...
- Я могу тебе показать. Если ты не против, конечно, - поворачивает на меня голову, и в висках начинает стучать от бешеного разгона крови. Ладони потеют, сердце стучит так часто, что вот-вот грозит остановиться, не выдержав темп.
Быстро провожу ладонью по влажному лбу и прячу руки за спиной.
- Не против, - вымучиваю любезную улыбку и наблюдаю, как он наполняет бокалы.
Что я здесь делаю? Зачем он меня сюда привёл? Вот это вот всё: вино, шикарный номер - зачем?
- Я так понял, крепкое ты не пьёшь, поэтому... - и протягивает мне фужер красного "Совиньона", сжимая в другой руке пузатый стакан с коньяком.
- Я вообще не пью, Марк. Мне достаточно, - пытаюсь поставить бокал на низкий журнальный столик, но он мягко перехватывает мою руку.
- Один глоток. За знакомство.
И смотрит так... подкупающе, что я не могу найти в себе силы ему отказать.
Часть 15
- Марк, я не пью...
- Давай один глоток. За знакомство.
И смотрит так подкупающе, что я не могу ему отказать.
Как завороженная касаюсь краешком фужера его бокала и делаю довольно внушительный глоток. Он пьёт тоже, не сводя с меня при этом пристального взгляда.
Я чувствую головокружение, но точно не от ударивших по новой градусов. Он мне нравится. Марк. Понравился сразу же, ещё там, в холле гостиницы. Как это произошло я не могу понять, он же совсем ничего для меня не сделал: не было цветов и свиданий, да даже не было ни единого комплимента!
Это не объяснить словами, может, это и есть то самое "зажглось" или "зацепило" - как любит говорить Светка. Вот только её зажигают и цепляют многие, а со мной такое произошло совершенно точно впервые.
Мы оба молчим, и я, через великий внутренний стыд не отрываясь смотрю на его торчащую из ворота рубашки крепкую загорелую шею и краешек витиеватой золотой цепочки. Нет, влечёт меня отнюдь не само золото, а то, как благородный металл смотрится на его смуглой коже... Хочется коснуться её кончиками пальцев, почувствовать тепло...
