— Отлично. А теперь слушай меня и не говори, пока я не позволю, — на глаза ложится чёрная повязка, затягивается узлом на затылке. — Залезай на кровать, — Макс подталкивает меня, и я неловко ползу к изголовью.
Он взбирается за мной, резко шлёпает по ягодицам и переворачивает на спину. Один щелчок ремня, и моя рука в оковах. Второй — теперь я полностью беззащитна и, быть может, пожалею о том, что доверилась ему. Но что-то подсказывает, что этого не произойдет. Он не обидит.
Рука моего мужчины ложится на живот, слегка сминает кожу, и я чувствую его дыхание на своей груди. Чуть прикусывает сосок, тянет его, а я захлёбываюсь от новых ощущений.
— Макс…
Он прикладывает к моим губам большой палец, надавливает.
— Я сказал: ни звука, молчать.
Меня трясёт от его голоса, от его властности, от того, как по-хозяйски он сжимает моё тело, ласкает его с примесью грубости и желания.
Скользит по коже языком, выписывает там странные узоры и опускается ниже. Там уже влажно, хочется почувствовать его в себе, хочется ощутить его твёрдость, принять его в себя полностью, чтобы до сладкой боли.
Нетерпеливо ёрзаю, поскуливаю, за что сразу же наступает расплата. Шлепок обжигает кожу, но меня возбуждает и это. И всё происходящее кажется каким-то абсурдом… Я словно и не я вовсе. Не та паинька, не та зубрила, которая и с девственностью-то рассталась только потому, что «пора уже». Что со мной сделал этот мужчина? Какой жуткий мрак вытащил из моей души? И чем всё это закончится, если я так теряю голову через несколько дней после знакомства?
Его язык ныряет во влажную расщелину, играет с чувственным бугорком и снова возвращается, между истекающих складочек. Жар его дыхания проносится снизу вверх, превращая моё тело в разогретый пластилин.
Лижет развратно, жадно. Трахает меня языком и, похоже, не собирается прекращать эту пытку.
Но и тут я прогадала. Он резко оставляет меня, и между ног становится холодно и неуютно. Мне, конечно же, хочется большего, но Макса рядом нет. Он встаёт с кровати, слышится шуршание фольги, и я с готовностью раздвигаю ноги шире. Прислушиваюсь к его частому дыханию, улыбаюсь. Он хочет меня. Так же сильно, как и я его. Такой мужчина желает моё тело, как тут не сойти с ума?
Матрас прогибается под тяжестью его тела, и я жалею, что позволила себя привязать. Это несправедливо, чувствовать его тепло, улавливать запах, но не сметь коснуться. За подобное издевательство в уголовном кодексе должна существовать статья.
Тяжесть навалившегося на меня сильного тела выбивает из головы все лишние мысли, и я сладко стону, выгибаясь ему навстречу, принимая в себя большой, упругий член.
— Красивая сучка, — слышу яростный рык и вскрикиваю, когда его плоть врезается в меня тараном. — Чувственная. Тебе нравится? Нравится, когда делаю так? — И снова толчок, вышибающий из головы все предрассудки и сомнения. Это мой мужчина. Мой целиком и полностью. И если мне придётся ради него переплыть огненную реку, я это сделаю. В пропасть брошусь, лишь бы кричать вот так каждую ночь. Под ним, на нём, с ним.
Слышу постыдное хлюпанье между ног, запрокидываю голову, ловя первые отголоски оргазма. Такого сильного, что, боюсь, не смогу себя собрать после него. А он наступает. Неумолимо движется по телу тысячами мелких разрядов и собирается внизу живота. Он размажет меня, уничтожит. Этот оргазм сведёт меня с ума.
Макс ускоряется, долбится так яростно, что огромная тяжёлая кровать стучится о стену, а промежность горит огнём. Это сумасшествие. Это бешенство. Мы точно спятили, тронулись.
— Давай! — хриплым голосом, вдавливаясь в меня до отказа. — Давай, Кристина!
Я содрогаюсь в конвульсиях экстаза, дрожу и кричу, рассыпаясь на осколки. Макс довольно рычит и в ускоренном темпе дотрахивает, доводя до кондиции меня и себя. Грозно стонет, врезаясь в последний раз, и замирает. Я чувствую, как член внутри меня пульсирует, тихо хватаю ртом спасительный кислород, но Макс неожиданно резко покидает моё лоно и, судя по звуку, стаскивает презерватив. Его пальцы сжимают мои щёки, заставляя открыть рот, и горячая струя спермы брызгает на язык.
— Привыкай. Это только начало.
Я сглатываю, с удивлением отмечая, что вкус его спермы мне не противен. Ничто не считается неприемлемым, когда я рядом с этим мужчиной.
— Оближи его… — Всё ещё твёрдая головка тычется в мои губы, и я выполняю его приказ. — А теперь на живот… — Пряжки ремней, сковывающих мои руки, слабнут, и с глаз исчезает повязка. Открываю глаза, смотрю на его лицо, выражающее голую похоть и ничего более. — Хочу твою задницу.
***
Я слабо протестую. Слабо, потому что ещё не пришла в себя после жёсткого траха. Протестую, потому что не уверена, что хочу пробовать это именно сейчас. Потом — может быть, но не в этот момент.
Но Макс, похоже, настроен решительно. Вжимает мою голову в подушку, касается пальцами всё ещё пульсирующих мокрых складочек и размазывает влагу до тугого колечка, отчего дёргаюсь, испуганно сжимаюсь.
— Ты сама пришла, Кристина. Ты сама дала мне согласие на всё, — напоминает мягко, скользя языком по шее.
Тут он прав. Ещё по дороге из боулинг-клуба Макс дал мне понять, что наши отношения зайдут чуть дальше, чем я себе представляла. Разумеется, в том случае, если они продолжатся. И я выбрала продолжение, как бы глубоко ни пришлось в них уйти. В тот момент я слабо соображала, на что соглашаюсь. В тот момент я просто поплыла и закивала болванчиком.
А теперь понимаю, что не всё так просто. Быть может, я ещё недостаточно хорошо знаю этого мужчину. И не исключено, что меня ждут и другие сюрпризы. Но что делать, если я не могу отказаться от него? Просто не могу и всё. Меня тянет словно магнитом. Меня колотит от него и бросает в жар. И отпустить такого мужчину — значит обречь себя на страдания. Потому что после НЕГО я уже не пойду на свидание с каким-нибудь мальчишкой. Таких как Максим больше нет.
Но если посмотреть на всё с другой стороны… Разве не должен мужчина понимать меня? Разве не должен уважать моё мнение? Да, мягкость и послушание — это не про Макса. Но не станет же он меня насиловать?
— Подожди. Пожалуйста, Макс, — попросила тихо, но он услышал. Замер. Рука с моего затылка переместилась на спину, прошлась по позвоночнику.
Послышался вздох, и Макс сел на кровати, отвернувшись ко мне спиной. Открыл бутылку минералки, осушил её залпом.
— Ты как ребёнок, честное слово. Такое ощущение, что только что узнала о сексе, а что делать с этим не знаешь.
Как точно он озвучил моё состояние.
— Ну, в какой-то мере так и есть, — не удержалась, прильнула к нему со спины, прижалась губами к лопатке. — Мне всё это интересно, правда. И ты мне очень нравишься. У меня никогда не было такого мужчины. Был только один парень, но с ним я так и не поняла, что такое секс. А ты… Ты как ураган, понимаешь? Ворвался в мою жизнь и снёс все устои и правила приличия. Я и на паре тогда как не в себе была… Со мной что-то происходит, и я не могу объяснить причину. В один момент всё изменилось, и теперь я даже не знаю, чего от себя ожидать. Знаю, что всё это выглядит по-идиотски. Прости, — прижимаюсь щекой к его спине, слушаю, как бьётся сердце. Спокойно, размеренно. А моё колотится, вот-вот грудную клетку проломит.
