— И что? Каким боком это касается тебя? Что хочу, то и делаю, понял?! — тоже повышаю голос, отчего шейх плотно стискивает зубы, склоняет голову набок. — Что? Я должна была спросить у тебя разрешения? Извини, но нет. В прошлую нашу встречу я всё тебе сказала.
— Зачем ты делать это, Кристин? Почему? Зачем принуждаешь меня применять силу? — горячие пальцы на запястье прожигают, кажется, до мяса, и я дергаю рукой, пытаясь вырваться. — Ты хочешь, чтобы я увёз тебя силой? Ты этого добиваться?
— Отпусти меня, Халим. Я никуда с тобой не поеду. Уясни уже раз и навсегда, я люблю другого! Не тебя! — меня действительно страшит его угроза утащить меня к себе насильно. Потому что я вижу по безумному взгляду Халима, что он, и правда, может.
— Тебе это нравится? Ходить за ним? Умолять вернуться? Ты выглядишь жалко! — приближается ко мне и явно планирует поцеловать, но я заношу свободную руку и бью ею по его лицу. Ошалелый взгляд Халим застывает на мне, а охранник позади нервно топчется на месте, не зная, что делать.
Халим отвечает мне болью в зажатом запястье, кривит губы от ярости.
— Я бросил всё и ехал к тебе! Ты быть моей, Кристина! — он злится, и его речь становится всё хуже, а дикий взгляд жжет меня чёрными углями. — Женой шейха! Родить мне наследника! Почему ты не беременна? — вдруг огорошивает вопросом, и я непонимающе хлопаю ресницами.
Почему я не беременна? Что это значит? С чего вдруг я должна быть беременной?
Вспоминаю наше предпоследнее, так называемое свидание, и позвоночник вдруг обдаёт холодом. Он ведь тогда в меня… Так вот чего он хотел!
— Ты ненормальный! Больной на всю голову маньяк! Убери от меня руки! — кричу ему в лицо, вырываюсь, хотя, быть может, он просто отпускает.
— Кристина, — он шагает ко мне, но я выставляю руки ладонями вперёд.
— Нет! Не подходи! Забирай своего пса и проваливайте отсюда, пока я не подняла ор! Моим соседям плевать, кто ты там у себя в стране, здесь ты просто мужик, ворвавшийся в мой дом! Вон! — уже кричу, тыча пальцем в сторону двери, и шейх отступает. Глупо надеяться, что он испугался моих угроз, но во взгляде читается беспокойство, и я пользуюсь этим, выталкивая их прочь из квартиры.
Уже у порога он хватает меня обеими руками за лицо и впивается своими губами в мои.
— Завтра. Мы увидимся завтра, — толкнув дверь, уходит, охранник торопится за ним, а я сползаю по стене вниз и закрываю горящее лицо ладонями.
***
— Ты только не обижайся, Крис, но это глупо. Послать шейха ради того, кто уже давно тебя позабыл… Извини. Но это и правда глупо, — Маруся выбросила упаковку из-под мороженого в урну, уселась рядом на лавочку. — Ммм, клубничное. Уверена, что не хочешь? — Я кисло улыбнулась. Вчерашняя встреча с Халимом отбила аппетит на неделю. — Но с другой стороны, конечно, понять тебя можно. Любовь она такая, да…
— Да не в любви тут дело, Марусь. Не нравится мне этот Халим. Он какой-то… Бешеный, что ли. Неуправляемый. Золотой мальчик, который не привык к отказам, вырос и требует себе игрушку по возрасту и статусу. А я не игрушка, понимаешь? И не хочу быть его вещью. Мне не нравится, как он смотрит на меня. Меня пугают его прикосновения. Он странный. И еще… Он хочет, чтобы я забеременела от него, представляешь?
Машка сложила трубочкой перепачканные мороженым губы, издала удивлённый звук.
— Да ладно? Так и сказал? Ну да, он всё же странный. Вы же знакомы всего ничего, а он уже о детях думает. Но это, наверное, оттого что он не наш. Много ты до него восточных мужчин встречала? И сколько из них были шейхами? У них так заведено. Женился — нарожал детей. Восток, мать, дело тонкое, знаешь ли. Нам их не понять. Ну, а ты что? К детям не готова?
Да, вопрос интересный. Я с детства мечтала: как выросту — выйду замуж за принца, и у нас появятся детишки. Это мило. Это правильно. Так ведь и должно быть. Но детишек, напомню, я хотела от принца. А не от дракона. Последний мне и даром не сдался.
— Если бы детей захотел Макс, я, наверное, согласилась бы. Но шейх? Нет уж. Увольте, — забрала у Машки мороженое и, откусив от души, застыла с набитым ртом.
— Чего? — Маруся проследила за моим взглядом и тоже остолбенела. Значит, это не галлюцинации. — Бляяя, Крис! Это же Марина Маслова! Самая оплачивая модель страны! — похоже, именно это и поразило Машку. Меня же парализовало от другого.
Эта самая Марина и была той девицей, которую уволок с собой Макс. Это она, его нынешняя девушка. Моделька, значит… Ну, как я и думала. Ничего странного. Максим ведь красив, успешен. Вполне естественно, что он не будет держать рядом с собой не пойми кого. Я была исключением из правил. И так бездарно всё прос… Потеряла.
— Знакомые всё лица, — чувствую, как пальцы сжимаются в кулаки, и возникает адское желание подбежать к этой выдре и вцепиться ей в волосы. Потому что я знаю, где и с кем она спит. Оттого и улыбка её такая премерзко счастливая.
— Ты знаешь её, да? Помнишь, она одно время была на всех обложках журналов? Обалденнаяяя, — с примесью белой зависти (завидовать по-черному она просто не умеет) тянет Машка и толкает меня в бок. — Давай автограф попросим, а?
— Вообще-то это она вчера была с Максом, — смотрю на неё с осуждением, хотя прекрасно понимаю: Маруся просто не разглядела её в темноте. И не она виновата в том, что я сейчас бешусь.
— Да ладно? Тебе не показалось? Блин… Точно! А я ещё пост у неё на страничке видела. Там она рассказывала про какого-то бизнесмена, с которым теперь встречается. Правда, на фотке он спиной стоит. Говорит, не любитель фотографироваться. Я ещё подумала, что папика какого-то женатого завела, вот он и прячется. Блин, Крис… — Маруся прикусывает нижнюю губу, виновато поджимает губы.
А между тем красотка приближается. Сейчас, при дневном свете я признаю, что эта гадина ещё красивее, чем мне показалось ночью. Сволочь. И хоть я осознаю, как гадко сейчас выглядит моя ненависть к абсолютно незнакомому человеку, но поделать с собой ничего не могу. Мне невыносимо больно представлять, как Максим её обнимает, целует, шепчет что-то пошлое и дико возбуждающее в своём стиле, а она отвечает на его ласки, громко стонет, когда он врезается в неё членом, при этом сжимает запястья до боли. До сладкой боли.
— Ты представляешь, он меня выставил. Прямо посреди ночи, прикинь? — моделька с кем-то треплется по телефону и на нас с Марусей не глядит.
Она вообще, кажется, кроме себя любимой никого больше не замечает. Это даёт возможность рассмотреть соперницу вблизи, и я медленно наполняюсь гневом. Потому что эта гадина идеальна. Всё в ней идеально. Она словно вылеплена талантливым скульптором: грациозна, легка, очень красивая. Даже походка как у королевы. Она не похожа на других девушек. Обычно у всех есть какой-нибудь изъян. Хоть что-то. А у неё нет. Как не обидно признавать, но она действительно подходит такому как Макс. Только вот неудача… Я до сих пор считаю его своим.
— Ну а что я? Сначала упала на колени, отсосать ему хотела. А он такой: «Не сегодня, Марин. Я устал». А сам злой, сигарету за сигаретой курит. Не знаю, кто такая эта малолетняя шалашовка, но она знатно его вывела. В общем, облом опять. Такого на залёт не поймаешь.
