— Ложись! Просто ложись на него! — кричит Балашов, но смысл его команд доходит до моего сознания с опозданием. Как раз в тот момент, когда лед подо мной ломается, и я с головой ухожу под воду. Последняя мысль — ну, надо же, как здесь, оказывается, глубоко.
— Девушка! Мы приехали, — трясет меня за руку грузная кондукторша, я качаю головой и удивленно оглядываюсь. Ну, надо же… Я проехала лишних две остановки. Хорошо, погода не подвела — до дома можно пройтись.
Выпрыгиваю из салона автобуса и неторопливо шагаю вверх по дороге. Заслышав размеренный гул мотора, прижимаюсь к обочине, но машина притормаживает рядом со мной.
— Марьяна? Привет. Ты домой? Садись, подвезу. Я тоже к вам еду.
Прекрасно! Только Воронова мне и не хватало для полного счастья. С трудом гашу в себе желание послать его куда подальше. Потому что это ужасно глупо. Потому что, взвесив все и обдумав, не могу не признать — его объяснения прозвучали довольно правдоподобно. И если на секунду допустить, что его слова правда — моя обида кажется совсем уж неуместной. Проблема в том, что мне сложно ее отпустить. Я столько лет за нее держалась…
В общем, колеблюсь я долго. Но в последний момент, тяжело вздохнув, все же обхожу машину и устраиваюсь на соседнем с водителем сиденье. В чужой новенькой машине пахнет хорошо. Кожей, вишневым ароматизатором и туалетной водой самого Сергея Михайловича. Довольно приятной, кстати сказать.
— Ты автобусом приехала, что ли?
— Угу, — «блещу» красноречием я.
— Марьян…
— Да?
— Мне действительно очень жаль, что тогда так вышло. Поверь, с этого дела я поимел лишь геморрой.
Закусываю губу и, отвернувшись к окну, киваю. Таким образом, наверное, Сергей Михайлович пытается меня убедить в том, что позволил Демиду уйти от ответственности не за взятку, а… потому что.
— Я бы и сама не довела до ума это дело.
— Из-за мамы. Да, я помню…
К счастью, мы доезжаем довольно быстро, и мне не приходится продолжать разговор. Радует уже то, что нам удалось поговорить нормально. Я очень хочу счастья для моей матери. И если этот мужчина, по какой-то насмешке судьбы — оно, кто я такая, чтобы мешать этому самому счастью?
Мама с Полинкой выходят нас встречать. Оказывается, они гуляли в саду, наслаждаясь последними теплыми деньками. Завидев нас вместе с Сергеем Михайловичем, мама не может скрыть напряжения. Черт, видимо, она все же что-то почувствовала в тот раз.
— Ну, вот и где вы нашлись?
— На дороге. Представляешь, я так замечталась в автобусе, что доехала до конечной.
— Хорошо, хоть обратно в город не вернулась по круговой, — улыбается мама. — Означает ли это, что твое свидание удалось?
— Сто такое свидание? — тут же ухватывается Полинка за незнакомое слово.
— Это такая встреча. И да, все прошло нормально. В ботсаду действительно красота. Тебе бы понравилось.
— Это точно.
— Так, может, съездим, Лен? — тут же подхватывает идею Воронов.
— Что, прямо сейчас? — хохочет мама, и этот смех согревает что-то потаенное у меня внутри. Несмотря на кажущуюся жизнерадостность и легкость, после смерти отца мама стала смеяться гораздо реже… Прерывая мои не слишком радостные воспоминания, у меня звонит телефон. Достаю трубку из сумочки, наступая на задники, стаскиваю туфли и прохожу в дом.
— Привет, пропажа! Как дела?
— Привет, Насть. Прости, что не позвонила. Забегалась.
— И чем же ты занималась в своей деревне? Я вот думаю, не нагрянуть ли к вам, на ночь глядя?
— Это пожалуйста. Только учти, что я завтра с четырех!
— Опять с Новиковым в смену поставили? Везет же людям! А я с заведующим сегодня. Ох, он меня и загонял…
— Так ты все еще на работе?
— Ага. Сейчас сдамся и могу к тебе нагрянуть. Хотя… черт, седьмой час уже.
— Ах, да… Последний автобус уже ушел, — добавляю в голос нотки сожаления, хотя им недостает искренности. Но, если честно, я сегодня так устала, что на посиделки с подругой просто нет сил.
— Черт! И на такси ведь не наездишься с такой зарплатой. А они еще и премию норовят урезать.
— Слушай, Насть, а что там репорты?
— Что-что? Торчат под домом до сих пор. Я тут подумала, а не воспользоваться ли тебе шансом?
— Шансом? Каким?
— Отомстить этому козлу! Взяла бы и рассказала этим ребятам все, как есть! Ты только представь, какая это будет сенсация!
— Нет-нет, ты что?! Это же как на Полинке отразится! А мама? Мама как это переживет? Да и не надо оно мне. Мстить… Я не хочу.
— Неужто ты его простила?
— При чем здесь это? Я просто не хочу зацикливаться, Насть. И вообще, давай лучше о чем-нибудь другом поговорим. Ну, правда, сколько можно тереть одну и ту же тему?
Глава 17
Демид
Я поджидаю Марьяну у больницы. Мы договорились встретиться побоксировать, и, если честно, я до сих пор не могу поверить, что это правда. Как ребенок, верчусь на месте, то включаю дворники, то приподнявшись и вытянув шею, вглядываюсь в размытую зарядившим с утра дождем даль. Жаль, что Марьяна запретила мне подъезжать ближе. Намокнет ведь, пока дойдет! Кошусь на часы и нетерпеливо стучу пальцами по коробке. У нас есть еще часа три, пока Полинка в саду. До которого, к счастью, еще не добрались репортеры.
А вот и Марьяна. Бежит, прикрывая голову объемной сумкой. Наверное, в ней форма, которую она обещала взять. Плотоядно улыбаюсь, стоит только представить Марьяну в спортивном топе и боксерских шортах.
— Ух, ну и мерзкая же погода, — сокрушается моя девочка, запрыгивая в салон.
— Разрешила бы подъехать — не намокла бы, — ворчу я.
— Ты же знаешь, что я не хочу, чтобы о тебе узнали.
— Боюсь, этого не избежать, — после недолгих размышлений сознаюсь я. — В новостях уже мелькают твои фото.
— Серьезно? Какие еще фото?!
Протягиваю Марьяне свой смарт и плавно вливаюсь в дорожный поток.
— Это фото из моей Инсты. Вот же черт… черт… черт! — ругается Марьяна и после каждого слова бьется головой о собственные же колени. Знаю, что для неё это, наверное, большой стресс. В отличие от меня, она совсем не привыкла к вниманию прессы. Кажется, оно ей и даром не нужно. И, если честно, меня это подкупает едва ли не больше всего. То, что она не преследует цели погреться в лучах моей славы. В какой-то момент моей жизни такие люди стали в ней буквально на вес золота…
— Думаю, пришло время пресс-релиза, — пожимаю плечами я.
— Ну, не знаю, — вздыхает Марьяна, — а что говорит твой пресс-агент? Норман, кажется?
