Наконец, он полностью обнажил мне бедра, и все так же молча сдвинул в сторону трусики и вошел. Нагибая еще сильнее, прижимая ладонью живот, притягивая к себе так плотно, как это возможно.
Мы оба замерли.
На мгновение - а может и на целую вечность - показалось, что это единственно правильное положение в этом мире. Единственно верное состояние.
Вместе. Наедине. Слепленные как две шестеренки, ни одна из которых не может двигаться без другой.
- Что ты делаешь со мной, Джой? - от его хриплого шепота на ухо меня тряхнуло. - Там за стенкой полно важных людей... Великий Гон, мы в общественном месте, где толпа журналистов и знакомых! А я весь вечер только и думаю, как мы доберемся до кровати…
- Мы и не добрались, - моя усмешка переросла в стон.
- Вот я и спрашиваю…что ты делаешь со мной, Джой?
Он медленно отстранился, а потом качнулся вперед. Резко. Почти жестоко.
Я прикусила губу, чтобы не заорать от удовольствия.
На кончиках пальцев родились искры и мне показалось, что я просто прорвала с их помощью плотную обшивку стен - мне надо же было за что-то держаться. Потому что Ирвин поймал ритм - наш ритм - и вколачивался теперь в мое тело отчаянно и жарко, отдавая всего себя и требуя меня полностью. Без сомнений. Без объяснений.
Так же, как я ему отдавалась.
Без права на будущее.
Как в последний раз.
Мы кончили одновременно. Быстро. Не пытаясь оттянуть острое наслаждение. Застонали в унисон.
- М-мм…- только и могла сказать я. А Ирвин так и вовсе не пытался говорить. Уткнулся мне в затылок и шумно дышал. Потом осторожно вышел из меня, поправил белье, платье, пытаясь привести в порядок. Правда, вряд ли это помогло бы. Я была уверена - если кто увидит нас, сразу поймет, чем мы тут занимались.
- Оставь... Я схожу… в комнату для девочек.
Он хмыкнул.
Развернул к себе.
Осторожно притянул, прижал голову и буркнул.
- Только проверю, нет ли там окон.
Теперь уже хмыкнула я.
- А мне нужно на прием, - вздохнул коммодор. - А потом работать в Академию. Хотя единственное, что я хочу - это поехать с тобой домой и не выходить оттуда несколько суток. Ничего… В другой раз.
- Конечно, - сказала я уверенно.
Вот только мы оба ошибались.
Глава 19
…мое тело корчится в огне.
Внушенном. Придуманном. Вот только ожоги от него - настоящие.
Заставляющие время от времени терять сознание от боли.
Мой разум корчится в ненависти. Чужой. Выматывающей. Черной, как ядовитый шлак, который я однажды видела на месте падения корабля - он растекался все дальше от обломков, не просто поглощая все живое, но пробивая даже землю, образуя на ней уродливые воронки.
Я чувствую их, тех людей, кто пришел за нами. Каждую их мысль. Эмоцию.
И ненавижу не меньше.
В этом какая-то жестокая ирония - не просто погибнуть от рук фанатиков, ненавидевших икс-ориентированных, а от векторного веера, разработки этих самых икс-ориентированных. Которые были украдены для того, чтобы их уничтожить.
Но я не думаю об этом. В тот момент.
Мне всего десять лет.
И мне очень больно и страшно.
Особенно от понимания того, что спустя всего несколько минут всё закончится. И все закончатся тоже.
Я не вижу своих родителей и брата, но я чувствую их смерть. Когда это случилось? Пять, десять минут назад или час? Я не сумела их защитить. Не сумела спасти. Не сумела закрыть, пока мы ждали помощи…
Слишком долго она шла, эта помощь.
Мне делается все равно. Какая разница, придет ли кто-то? Защищать больше некого.
Больше нет моей семьи. И скоро не будет меня…
Внутри поднимается огненный вихрь. Чужой, незнакомый, ужасающий в своих острых гранях. Разве могла я породить его? Разве могла моя искра превратиться в ревущее пламя?
И на это тоже плевать. На то, что раздирает мое тело изнутри, лезет ощеривши зубы, крушит длинными когтями. Я даже рада ему. Тому, что жило во мне раньше. Я приветствую его и произношу одними губами «взять».
Вспышка света.
И всепоглощающая темнота, где нет ничего…
…океан боли.
Она не внешняя. Она в душе.
Там, по другую сторону стены из кожи - уютно и безлико. Тихо. Светло.
Они говорят, что там замечательно.
Но я не заслуживаю быть там. Только не я. Пусть туда идут хорошие девочки, из-за которых никто не погиб. Из-за которых не убивали. Которые умерли вместе со всеми, а не выжили… Ради чего? У меня нет причины, чтобы жить. Зато умереть - миллион.
Это моя вина. В том, что эти люди постучались в наш дом. В том, что я не смогла защитить своих близких. Я не справилась. А значит, должна принять наказание.
- Джой…
Ненавижу этот голос. Я слышу его слишком часто - и он говорить неприятные вещи.
- Джой…Останься.
Не хочу! Не буду! Зачем?!
- Только так ты сможешь исправить что-то….
…красивая незнакомка с золотистыми глазами.
Гибкая, текучая, сильная… Почему незнакомка? Это я. Я знаю себя? Я всматриваюсь.
- Правда? - шепчет мне в ответ та, кто стоит напротив. - Ты действительно знаешь себя?
Она - я - хохочет, дерзко откинув голову. Она - я - смелее, честнее, уверенней, чем я сама. Или это мне так кажется?
Она - это я или та, кем я хотела бы стать? Сейчас не важно.
Манит меня за собой; и когда я неуверенно шагаю вперед, сквозь зыбь очередного зеркала, которых я оставила за спиной уже немало, притягивает к себе и нежно обнимает, шепча наговор, который так любила мама. Который я повторяла про себя долгие годы, когда мне нужно было успокоиться.
Я и чувствую себя спокойно. Так спокойно, уверенно, счастливо, как не чувствовала долгие годы.
На своем месте. С кем-то близким: по духу, по крови - моя семья, моя сестра, моя половина рядом. Хватает меня за руку и мы бежим, бежим все быстрее по зеркальному коридору, хохоча, ощущая себя все более легкими, все более свободными.
Там, впереди - свет. Знание истины, которая никогда не была столь понятна, как сейчас. Это легкой пыльцой оседает на моей памяти, легкой перфорацией вьется на карте, окрашивает в румянец щеки, заставляет изумленно расширить глаза…
И растворяется в ощущении того, что возможно все.
Что все вокруг - мое.
