И мне хотелось попробовать.
- М - м… по делу? Или это… просто так?
- А имеет значение? - он вдруг улыбнулся.
- Для согласия - нет. Для понимания - имеет, - я не собиралась делать вид, что мне плевать.
- Пора продолжить работу над амулетами, - сказал он будто нехотя. Будто хотел сказать что-то совсем иное. И тут же добавил. - Вот странно. Мы знаем друг о друге гораздо больше, чем раньше, а ведем себя гораздо осторожнее.
- Ничего странного. Вспомни теорию «попутчиков в звездолете».
- С чужим человеком чувствуешь себя проще и свободнее?
- Да. Потому что его неприятие тебя или твоих историй не сделает тебе больно.
Мужчина вздрогнул:
- Я ведь обидел тебя, Джой?
- Я тоже обидела тебя. Но теперь мир?
- Мир. И… я рад, что мы на одной стороне. Езжай отдыхать - осталось совсем немного времени до того момента как мы снова «будем играть свои роли». Обещаю завтра на проверочной работе не слишком тебя мучить.
Я чуть не застонала - в студентку мне хотелось играть сейчас меньше всего.
А он хмыкнул и вышел прочь:
- До завтра, Джой.
- До завтра, Ирвин.
Глава 24
Высокая черноволосая женщина стояла на холме.
Была глубокая ночь, но не из тех, что черны, как глубокий космос, куда не проникает свет звезд. Эта ночь была освещена звездами и отражавшимся вместе с красноватой луной в небольшом озере, что лежало как раз под холмом.
Женщина была не молода и не стара, но, безусловно, красива. Белоснежная кожа, сияющая даже в темноте; большие глаза, пухлые, непрестанно шевелившиеся губы. Её тонкие пальцы были грязны; под ногтями забилась земля. Она перетирала эту землю, раз за разом вглядываясь в комки, падавшие ей на ладони.
Потом бросала её и зачерпывала новую; всматривалась в ладонь. То хмурилась, то улыбалась, видя то, что неведомо другим.
Волосы растрепались вокруг серого капюшона из грубой ткани. Тело чуть вздрагивало в такт её действиям, а в прорези накидки то появлялись, то исчезали блестящие звезды, висящие каждый на своем кожаном шнурке.
Женщина была похожа одновременно и на пси-поврежденную, и на королеву прошлого; но не являлась ни той, ни другой. Жрица Безымянных богов - и связующее с ними звено. Её лик был так же многогранен, как и сами боги, а дела такие же разные как у них. Её любили и не любили, боялись, ненавидели, поклонялись, игнорировали - как и их.
Наконец, она удовлетворенно вздохнула, глядя на ладони с землей, отряхнула руки и принялась петь, перебирая один за одним амулет, что висели у нее на шее. Главное сокровище и проводник её дара, дающего ей возможность быть голосом богов. Их руками. Глазами и ушами.
Боги смотрели через нее со звезд, а вот она не замечала ничего.
И на этот раз это стоило ей жизни.
Как раз в тот момент, что её песня достигла апогея, чей-то нож воткнулся ей в спину, практически мгновенно умерщвляя плоть. Женщина по инерции допела слово и тут же начала захлебываться кровью.
Она упала лицом вперед. И, умирая, не способная ни двигаться, ни думать - только смотреть - следила за тем, как чужие руки переворачивают её и срезают со шнурков амулеты.
Те прощально звякнули и мир вокруг погрузился во тьму со сверкающими полосами. Чернота все разрасталась, заполняя каждую частицу существования и…
Огонь прошелся по венам, а сладость и страсть долгого, невероятного поцелуя наполнила все мое существо…
Поцелуя?!!
Я ойкнула и окончательно пришла в себя, замерев и открыв глаза.
Прямо передо мной было встревоженное лицо коммодора.
Ну как, встревоженное. Тревоги там как раз было меньше, чем желания.
Судорожно вздохнула. Ну конечно. Лаборатория, исследование - а меня затянуло во взятый вектор следа. Так бывало - и хорошо, что существовало правило на такие случай не делать этого самой.
Мак прищурился:
- Извиняться не буду. Другим вариантом вытащить тебя была разве что пощечина.
- Извиняться за поцелуй точно не стоит, - голос сделался хриплым, и я подавила желание потрогать губы. Настроение с самого утра было замечательным - да что там, с ночи.
Я не видела векторов будущего, но меня не покидало внезапно возникшее устойчивое ощущение, что у нас с Ирвином не все закончено. И, несмотря на все свои сомнения по-поводу совместимости и уживчивости, я решила поднять ставки в древней игре.
Как?
Очень просто.
Чуть утянутый ученический комбинезон, расстегнутый на одну лишнюю пуговицу. Никаких попыток сделать себя более блеклой, чем я есть. Смелый взгляд в его сторону. А когда никто не видит - облизать губы.
И пить, пить его такие знакомые и всегда новые эмоции.
На лекции, после нее, глядя как подрагивают его пальцы, а глаза сами ищут тебя.
- Давно я… так? - спросила, наконец, о происходящем.
- Прилично. Я успел испугаться. Увидела что-то?
- Да, - я кивнула и отстранилась от мужчины.
Гыж, я что, к нему прижималась?
Рассказала Маку все, что увидела.
- Тебе знаком этот ритуал?
- Нет. Общение с богами в трансе в целом присуще умершим древним цивилизациям - и если мы, да и исследователи, не ошибаемся, именно жрецы высших сил были первыми, кто почувствовал пронзающие Вселенную векторы. Но никакой конкретики. Разве что я помню из одной статьи, что в земле очень часто искали знаки судьбы - отсюда и ее странные на вид действия. Зато могу предположить кое-что другое…
- Что именно?
- Помнишь я тебе говорила о расшифровке символического языка? Там была такая фраза, что каждый, кто мешает начаться и закончиться Великому циклу Вселенной, должен умереть. Древние очень серьезно относились к линиям судьбы - и к тем, кто, с их точки зрения, им противоречил. Боялись нарушить Звездный закон, и ввергнуть существование в хаос. Потому, порой, создавали хаос самостоятельно.
- Что ты имеешь в виду?
- Войны. На идеологической почве. Что касается жриц и владелиц амулетов… Они, скорее всего, и правда сходили с ума, лишаясь поддержки своей искры. Или же их убивали - вот о чем шла речь, когда про дар сказали как про «к смерти ведущий». Проблема была не в самом даре, а в том, что владелицы дара использовали его и амулеты - и их уничтожали за это использование.
- И кому это могло помешать?
- Да любому, кто не хотел дать чему-то свершиться. И, понимаешь, дело даже не в том что свершиться хорошему - плохому мешали. Говорю же тебе - люди боялись векторов; ну или тех невидимых изменений, которые они называли волей Безымянных богов.
