Прекрасно понимая, что придет раньше намеченного времени, она все равно вышла из дома, поскольку не могла находиться в четырех стенах в совершенном бездействии, изнывая от скуки и тоски. Уж лучше пройтись пешком, прогулявшись по любимым переулкам, чем придумывать себе занятия, сокращающие длительность ожидания. Впрочем, ее походка, вопреки ее первоначальному замыслу, ускорилась сама собой. Окрыленные счастьем ноги так и летели, срезая повороты, и проложили наикратчайший путь из всех возможных.
Пересекая те или иные места, вызывающие воспоминания о любимом городе, она подмечала перемены, произошедшие в последние дни. Например, горожане не стали свергать с постаментов и разбивать лики, найдя в искусной работе скульптура несколько большее, чем слепую веру, и высадили между ними новую аллею. Очень скоро молодые деревца, над которыми взял попечительство вилонский Ковен, накроют шелестящей тенью полированный камень, как растрепанные пряди, обрамляющие высокое чело, и вернут гармонию в рукотворный образ.
Поднявшись на уютную террасу, прикрытую от палящего солнца колыхающимся тентом, и украшенную по периметру розовыми цветами в кадках, красотка разместилась за крайним столиком, где с нетерпением заерзала на стуле и, по крайней мере, два десятка раз за последние пятнадцать минут бросала требовательный взгляд на белоснежный циферблат часов, сверкающих от скользящих по ним бликов как облизанный леденец.
— Лимонад для сеньориты, — сняв с подноса и поставив запотевший бокал перед ней, пробормотал галантный официант, — за счет заведения.
— Грасьяс! — Улыбнулась девушка и пригубила напиток, зажмурившись от удовольствия.
От нее не укрылся разговор с барменом, подтвердившим личность гостьи заведения. В столице не осталось тех, кто не знал бы ее имя, и дава гордо вскинула голову, показав брошь в виде глаза ворона, закалывающую шелковый нашейный платок. Зачем ей прятаться? История о возрождении из пепла вырвалась за пределы пошатнувшегося Купола. Напротив, убежденные в своей правоте клирики, исступленно вращающие жернова паноптикума, бесследно исчезли. Лишившись важнейших частей механизма, и, не имея деталей на замену, карательная машина стала бесполезным орудием, тщетно пытающимся выполнять прежнюю функцию. Искореженной конструкцией, жалостливо дрожащей в облаке вырывающегося из щелей пара, вызывающей усмешку, а не страх, карикатурным подобием беззубых инквизиторов. Совсем иначе обстояло дело с горожанами, нашедшими в спасении Аэрин символичность неугомонной жизни. Успех закрепил манифест Ковена, объявившего о своем возвращении.
— Свежая пресса, — склонился официант, и девушка подарила ему еще одну лучезарную улыбку.
— А вот и мы! — Раздался веселый смех, и подкравшиеся со спины девушки обняли обрадованную даву.
— Девчонки! — Протянула Аэрин, потонув под водопадом их светлых волос и с наслаждением вдыхая знакомые ароматы духов.
— Ну, теперь мы тебя не отпустим, пока ты нам все не расскажешь!
Девушки взялись за руки, наслаждаясь долгожданной встречей, и дава, смахнув набежавшую слезу, вздохнула:
— Сначала объясните, что произошло в Дакисе?
— Наемники оказались людьми Родригеса, — вполголоса ответила Сара.
Дава присмотрелась к ней, поскольку переживала за подругу. Не каждый сумеет выдержать два года заточения.
— Нас перевезли в другой город, — затараторила Валерия, — и мы ни о чем не подозревали, пока к нам вместо Сары не приехал остальной Ковен. Ты не представляешь, как мы перепугались, когда узнали про аутодафе и Полтишь…
Она запнулась и спрятала глаза, так и не закончив фразу.
— Никто не знал, почему вас не было с нами. Нам сказали, что не стоит верить слухам. Представляешь? Разве это может успокоить?
— Все позади, — грустно улыбнулась Аэрин.
Девушки помолчали с минуту, и Валерия вздохнула:
— Если бы я не потеряла то письмо… — начала подруга.
— Я бы не узнала, на что способна, — мягко возразила Аэрин.
— Точно, письмо из Каристоля! — Хлопнув по столу, вскрикнула блондинка и полезла в сумочку. — Сейчас! Мария отдала мне вчера… Вот, оно! Держи! — С торжеством победителя, она протянула найденный конверт.
Аэрин рассмотрела черную бумагу, пахнущую сандаловым деревом и чем-то неуловимым, наводящим на мрачные размышления. Сломав легко узнаваемую печать рода Маболо, девушка раскрыла конверт, оказавшийся внутри красным. Вместо письма в него был вложен длинный иссиня-черный волос.
— Что это значит? — Удивилась Валерия.
— Я и не ждала от нее извинений, — переглянувшись с Сарой, ответила Аэрин.
С какой точки зрения не смотри, поступок Махаши не заслуживал прощения.
— Приближается карета, — предупредила Сара и дава тут же позабыла о вероломных предательствах и лицемерных интригах, сосредоточившись на черном экипаже. В волнении, она выпрямилась, вскочив на ноги, и смяла в задрожавших руках салфетку. Отражая улицу свежим лаком на фамильном гербе, карета остановилась перед рестораном, и, распахнув дверцу, к ним спустился статный мужчина в офицерской форме. Давид, а это был именно он, помог спрыгнуть девчонке, приехавшей вместе с ним, и Кайе де ла Коста пронзил возглас Аэрин:
— Мелисса!
Позабыв обо всем на свете, дава подхватила на руки сестренку и разрыдалась, крепко прижимая ее к себе.
