Попытка найти и окружить непрозрачную тень, забившуюся в угол, или вырастающую из пола, не принесла плодов. Перекрестно направленные лучи, мелькающие по стенам, потолку и полу лишь на мгновение выхватывали удивленные лица.
— Не дайте ей подойти к себе!
Черный силуэт гибко прогнулся под лучом и, словно в насмешку, проскользнул под ногами у полисмена, встав за его спиной. Его тут же ослепили два фонаря, но время было упущено. Направленного в него света хватило, чтобы собственная тень командира вытянулась до порога соседней комнаты и по ней, как по мосту, проскользнул сгусток тьмы. Лампа тут же вспыхнула в полную силу, а Марк посмотрел на свою собственную тень, трусливо поджавшуюся под ноги.
— Не повезло, — заметил кто-то.
Забыв про малейшую надежду, Марк отпер дверь, за которой начиналось основное здание, все также погруженное в темноту.
— Я был так близок к истине, — разочарованно произнес тайный полицейский. — Приведите себя в порядок. Проверьте, все ли камеры закрыты и не сбежали ли другие подследственные.
Вернувшись в комнату со столом и стульями, Марк приподнял лежащие на полу пустые оковы, теперь удерживающие лишь воздух, и с сомнением посмотрел на стальные браслеты. Как ему удержать то, что пластично как вода, обтекающая препятствия и принимающая любую форму и цвет со свойствами твердого тела?
Надо было осмотреть камеру, где ее держали, пока велся разговор с Джонатаном, но он уже знал, что ничего там не найдет. Подозреваемая в шпионаже и попытке диверсии, самозванка, выдававшая себя за мисс Кэтрин Хардман бесследно, пропала.
* * *
Во время очередной остановки дилижанса Аэрин побродила по придорожному лугу, прикасаясь к дикорастущим цветам, покрывающим ладони и брюки разноцветной пыльцой, пока не прислонилась к стволу наклоненной сосны, отражающемуся в воде. Рядом с ней, почти под ее выпрямленными ногами, журчал лесной ручей в глинистых берегах, над которым то и дело пролетали стрекозы, а бор вокруг нее буквально звенел от птичьего пения.
Оставаясь в пределах видимости возничих, дава сторонилась других попутчиков, и специально осталась у сосны, откуда непринужденно следила за Гаем. Девушка гадала, когда он решится подойти к ней, и хитро улыбнулась, вспомнив про собранные цветы, которые он так и не осмелился ей подарить, или, по крайней мере, подкинуть. Определенно, она не сможет ему навредить, пока робкий парень не начнет приставать. В глубине души Аэрин не была против этого и даже мечтала почувствовать себя желанной. Если он и вправду серьезно настроен, то она бессильна нанести ему вред, даже если бы девушка умела накладывать порчу: Сестры говорили, что любое проклятие соскальзывает с влюбленного в даву.
Жизнь шла своим чередом. Каждый раз, выбираясь из города на природу, она погружалась в позабытый мир, напоминавший ее детство, где не было места коварным интригам или иному проявлению людских пороков, так часто встречаемых меж каменных стен под черепичными крышами. И в лесах, подобно этому дышалось совершенно по-другому. Здесь не было привычного гомона Кайе де ла Коста или мертвой тишины Ая. Никто не угрожал ей и не пытался использовать как пешку в вероломной партии. Эта чистая и первородная простота сурового края была для нее целебным настоем, покрывшим душевные раны.
Стоило закрыть глаза, как появлялось чувство, словно Торе все еще рядом. На глаза навернулись слезы, едва появился образ священника. Аэрин никогда не забудет, как, помахав на прощание, он остался на границе Илинии. Свидятся ли они еще когда-нибудь в этой жизни? Почему судьба так с ней жестока? Разве справедливо отнимать у нее родных, друзей и подруг, ничего не вручая взамен и оставляя ей лишь добрую память?
Рука сама собой потянулись к колоде Гимо. Непрестанно перетасовывая ее, девушка успокаивалась, возвращая мысли в спокойное русло, и думала о том, что, вероятно, по схожим мотивам клирики перебили четки.
Неуверенные и слегка неуклюжие шаги по траве вызвали у нее еще одну лукавую улыбку, которую ей пришлось как можно быстрее прогнать.
— Я не помешаю?
Судя по прерывистому дыханию, он не переставал испытывать трепетное волнение, пытаясь завязать разговор. Проще говоря, Гай ее боится. Когда-то, теперь казавшимся таким далеким прошлым, Аэрин любила напускать туман, принимая у себя неопытных в таких делах клиентов, но в повседневной жизни не отличались от обыкновенной девушки. Именно знакомства с новыми людьми и задержали ее в Вилоне, позволяя надеяться на ту особенную и долгожданную встречу, которая изменит ее жизнь.
— Нет, — рассеянным голосом ответила дава, предчувствуя короткую беседу.
Наверное, так себя ощущает невеста, обещанная другому, и выбирающая слова для неизбежного отказа.
Пока он собирал в кулак остатки храбрости, Аэрин предалась приятным воспоминаниям. Все девчонки вздыхали по родовитым парням, игнорировавшим простолюдинок, но Ковен запрещал использовать Каф, настои или отвары для личной выгоды. Наказание было неизбежно беспощадным для каждой из сторон. Бывало, что молодого человека лишали наследства и выгоняли из семьи за подобную связь. Так что, выбор женихов был невелик, и, в основном, их искали в городе. В лучшем случае «тот самый» мог оказаться младшим офицером, ищущим воинскую удачу, или начинающим негоциантом, желающим заключить выгодную сделку. Еще присматривались к мелким клеркам или даже пылким студентам, но… точно не к возничим. Ведьма живет на одном месте — как дерево, пускающее корни, и как бы ни старался Гай, у них ничего не получится.
— Гадальные карты? Ты хорошо разбираешься в них?
Она намотала на палец прядь темных блестящих волос и уделила ему минуту внимания, щурясь исподлобья из-за яркого света.
— Можно и так сказать.
«Луны, что я делаю?!» — Выругала она сама себя. — «Надо избавить его от иллюзий!»
— Не подскажешь, что нас ждет завтра?
Бросив кокетливый взгляд, Аэрин посмотрела на небо, наугад вытащила карту из колоды и показала ему.
— Солнечно и без дождей, — сдерживая смех, ответила девушка.
— А ты видишь судьбу человека?
Ведьма вздохнула. Собеседник мог бы придумать более оригинальный вопрос.
— Не в буквальном смысле.
— И что меня ждет? — Оживился Гай, не ощущая ее сопротивления.
Отказывать было неудобно. Конечно, в особенно редких случаях, ей приходилось мистическим голосом просить цветок папоротника, или требовать кровавую дань Черной Луне, но издеваться над парнем не было ни желания, ни настроения. Она улыбнулась своим мыслям, раскрыла колоду веером, чтобы изящно вернуть в нее карту, и виртуозно перемешала, а он с восхищением смотрел на быстрые и привычные движения ловких пальцев, увлекаясь действием и проникаясь к ней доверием.
— Сдвинь, — приказала ему дава.
Разбив колоду на две части, она принялась раскладывать карты по сосновому стволу.
Что нам расскажет Белая Луна… Конь — ну это вполне логично, а вот причем здесь карета и луч света во тьме?
