Надломленные и отравленные люди – не те, кого не любили. А те, кого вот так лишили любви. Слепорожденные не так переживают слепоту, как те, кто потерял зрение. Те, кого ослепили, сначала дав полюбоваться прекрасным солнечным миром.
Вот этим людям больнее всего.
Когда-то меня учили кататься на коньках
Я еще маленькая была. Дедушка крепко держал меня за руку и иногда – за воротник шубки. Чтобы я не упала. Постепенно его поддержка становилась слабее. А потом он отпустил мою руку, когда я немного научилась кататься. Теперь надо было скользить самостоятельно. Это было трудно, но возможно. Потихоньку, шажок за шажком, скольжение за скольжением. В крайнем случае, можно потихоньку доехать до бортика и за него подержаться, отдохнуть немножко. Дедушка был рядом, но я уже не цеплялась за него в страхе. Я могла катиться сама!
И плавать учили так же: сначала держали. Поддерживали. А потом отпустили, но были рядом. И я поплыла сама.
Есть люди, которые так и не смогли отцепиться. Или их не отпустили и продолжают держать за воротник, чтобы они не упали. Или, может, чтобы не научились кататься на коньках? И эти люди всю жизнь цепляются за кого-то, ища поддержки. Они так привыкли.
И очень часто эти люди несчастны. Все катаются, плавают, идут и бегут самостоятельно, а они не могут. Им кажется, что без поддержки наступит катастрофа. И они согласны терпеть рядом жестокого тирана или недостойного партнера, только бы было за кого цепляться. Только бы было, за кого держаться! Иначе можно утонуть или расшибиться.
Это не так. Упасть можно. И ушибиться можно. И хлебнуть воды на мелководье можно. Пока учишься самостоятельности, это может произойти. Но потом можно будет плавать, кататься, жить…
Но грустные люди говорят: ах, у меня не получится! Я ничего не могу! Я обязательно упаду или утону, если отцеплюсь! Как вы не понимаете, мне так нужна поддержка!
И они совсем не хотят видеть, что их не поддерживают, а крепко держат за воротник, не давая сделать ни шагу. Так и живут – на веревочке, которую считают своим спасением и защитой…
Не помогли вам в трудное время —
и прекрасно. Отлично. Вы как-то сами справились и вылезли из ямы. Или пережили голодный год. И не надо горевать, что вас бросили, отвергли, отказали в помощи. Потому что если бы такие люди вам дали маленькое яичко, вы бы до конца дней своих рассчитывались за тех куриц, которые могли из него вылупиться. И за те яйца, которые они могли бы снести.
За кусочек хлеба вы бы до сих пор были должны; за все пшеничные поля, которые могли бы вырасти из размолотых в хлеб зерен. И с каждым днем ваш долг увеличивался бы. И вам напоминали бы о нем постоянно. И другим бы рассказывали, как питали вас караваями и омлетами, благодаря которым вы и живы. А вы неблагодарный! Плохой!
Ничего не обходится так дорого, как помощь токсичных, мелочных, недобрых людей. И не дай Бог нам ей воспользоваться и рассчитывать на нее. Потому что за фунт золота потребуют фунт вашего мяса. И насчитают такие проценты, что вы окажетесь в пожизненном рабстве.
Не помогали – и хорошо. Мы совершенно ничего не должны. Мы остались свободными от обязательств. Если и делаем этим людям хорошее – то исключительно по собственной воле и по собственному желанию. Без обид и горьких воспоминаний о том, как они не помогли. Фактически, мы избежали рабства и пожизненной долговой тюрьмы.
Потому что помощь иных людей убивает. А отсутствие помощи делает нас сильнее и выносливее. Это хорошо, что когда-то мы им были безразличны. Хорошо, что они не догадались дать нам корочку хлеба, а сейчас собирать урожай с наших полей и мучить выдуманным долгом. Они сами по себе. Мы сами по себе.
А что было бы, если бы мы приняли их помощь? Даже думать про это страшно. Куда страшнее, чем вспоминать тяжелые времена, которые мы преодолели самостоятельно. И остались свободными людьми.
Запоздалые извинения – их можно принять
Но что в них толку иногда, если сломана жизнь? Если причинены страдания, которые отравили лучшие годы, лишили счастья, здоровья, семьи?
Это у Мопассана умирающая младшая сестра просит прощенья у старшей, – оказывается, это она отравила жениха сестры. Из зависти и ревности. И сестра осталась старой девой, больше не смогла никого полюбить. Или в сериале «Рим» любовница просит прощенья за то, что убила жену и ребенка любимого мужчины. Извините, как говорится, но так вышло. Хочется снять камень с души перед смертью и избежать наказания в загробном мире.
Эти перед смертью извинились. А бывают довольно будничные истории. Мать в старости заболела и дочь преданно ухаживала за ней. И мать, расчувствовавшись, извинилась за то, что крала из почтового ящика письма от молодого человека из армии. Он писал; тогда не было мобильных телефонов, на весь поселок был один телефон на почте. А мать крала письма и сжигала в печке. Убеждала дочь, что солдат ее бросил. Что он из плохой семьи, подлый парень, он нашел себе другую. И всячески высмеивала чувства дочери… Много ли надо восемнадцатилетней девушке, которая верила маме безоговорочно? Дочь под диктовку мамы написала прощальное письмо. Проявила гордость. И потом спустя годы неудачно вышла замуж без любви… А потом муж ее оставил и она осталась одна. Так сломалась жизнь человека. Но перед ней же извинились!
Одного мужчину обвинили в краже на работе. Обвинили, давили на него психологически и требовали признаться в том, что он не делал. В полицию не обратились, не хотели выносить сор из избы, но допрашивали и уговаривали признаться. Весь коллектив считал мужчину вором; он уволился. Его довели до увольнения. А потом он начал пить, мужчины иногда так поступают от оскорбления и унижения. Потом перенес инсульт и стал инвалидом. Он шел с палочкой по улице в больницу, прошло лет пять. И встретил бывшего начальника, который принес извинения. Честный оказался человек. «Не хочу, – говорит, – жить с грехом на душе. Извини, Сергей, вора нашли потом. Зря мы на тебя давили и заставляли признаться. Это был не ты. Я тебе звонил даже, но номер сменился. Давай пожмем друг другу руки и не держи зла!»
Вот что толку от этих извинений? Есть в них что-то подлое. Мало того что эти люди сломали жизнь и причинили непоправимый вред, они еще и хотят снять камень с души. Со своей. И этот камнем придавить окончательно и без того растоптанную душу того, кого почти убили…
Это не раскаяние. Это что-то другое, но не искреннее раскаяние. И невозможно исправить вред; кто нам вернет здоровье, молодость или любовь и семью? Кто вернет радость жизни и потерянный сон по ночам, когда сердце сжималось от боли?
Но извинить все-таки надо. И пойти дальше, опираясь на палочку. Как этот мужчина, которого просто обвинили по ошибке…
А может, не надо извинять. В душе простить, но не пожимать руку-то? Не проявлять излишней нежности и гуманизма. Слишком запоздалые это извинения…
В романе Майна Рида мальчик-юнга и старый матрос
оказались на плоту посреди океана – кораблекрушение произошло. Они умирали от жажды под палящим солнцем. Матрос дал страдающему юнге свинцовую пулю и сказал: «Ты подержи ее во рту. Выработается слюна и тебе станет полегче!» Бедный матрос больше ничем не мог помочь, только вот этим маленьким трюком облегчить страдания юноши. И юнга держал пулю во рту. А потом пошел дождь, он спас и матроса, и мальчика. Дождь их спас. И нелепый кусочек свинца во рту позволил продержаться. Дождаться спасения.
