Я было потянулась за спасительной простыней, но магия Люциан пролилась на мою кожу, создав миленькую ночную рубашку. Он хитро мне подмигнул. А я поняла, что он делал это исключительно ради меня и моей стыдливости. Ему было откровенно наплевать, как и за чем нас застанет Викториус. Впрочем, не наплевать ему было на сам факт того, что нам в принципе помешали.
– А я надеюсь, что это важно, – едко бросил он, даже не собираясь вставать. Напротив, он обвил рукой мою талию, однозначно давая понять, насколько не в настроении общаться со своим отмеченным. – В противном случае тебе лучше немедленно испариться, пока я не потерял терпение.
Викториус ничуть не смутился. Он по-королевски перешагнул порог подземелья. За его спиной, замешкавшись, вошла Лиззи. Даже невзирая на темноту в помещении, я разглядела, как у нее расширились глаза и покраснели щеки.
– Блин, я же тебе говорила! – прошипела она и предприняла попытку перехватить Викториуса. – Извини, Ари! Кхм… продолжайте. Я… э-э-э… мы уходим. – Потянув отмеченного за рукав, она старательно избегала смотреть в нашу сторону. Но остановить Викториуса не так просто. Удивительно проворно он вывернулся из ее хватки.
– Ну не надо так, моя застенчивая медовая щечка. Все же я полагаю, что здесь нет ничего такого, что было бы для тебя в новинку. Как минимум я на это надеюсь, иначе придется провести серьезную беседу с Тоби. В гетеросексуальных штучках я не особо подкован, но ради тебя, разумеется, сделаю что смогу, чтобы…
– Викториус! – грозно перебил его Люциан. – Переходи к делу.
– Конечно-конечно! – ответил отмеченный и подошел к краю средней, смертельной для него печати. Тон его звучал покорно, однако на лице нарисовалась пикантная улыбочка. – Очевидно, все мы тут хотим перейти к делу.
Люциан издал глухой рык, на что его слуга успокаивающе вскинул ладошки.
– Ладно-ладно! Я здесь просто потому, что никому, видно, не хватает смелости вмешиваться в минуту вашей любовной идиллии, – заявил он и показал на мою подружку, которая пристыженно держалась в сторонке. – Нашу обожаемую Фелицитас посетило озарение, которое, к несчастью, не терпит промедления.
Лиззи определенно ощущала себя не в своей тарелке. Она робко встала рядом с Викториусом и, похоже, никак не могла решить, куда деть глаза.
– Эмм… да, я… – запиналась она. – Честно говоря, я никак не могла уснуть и прокручивала в голове наш план. Все зависит от вас двоих, но Люциану придется драться как бы со связанными руками, ведь каждый убитый праймус может стать для него перебором. А еще и без того ослабленная Плеяда будет противостоять превосходящим нас ведьмам и, может, даже вампирам. И, ну, тогда я подумала, что две эти проблемы являются проблемами только по отдельности. А если их объединить, то появляется решение.
Сбитая с толку, я сдвинула руку Люциана и поднялась. Из-за завесы, которую обеспечивала вторая печать, я и так чувствовала себя изолированной и будто за аквариумным стеклом. И это не упрощало понимание запутанных гипотез Лиззи.
– Пожалуйста, еще раз для всех, кто не живет у тебя в голове, – просипела я.
Ох ты боже мой! Голос сел и так охрип, что моментально выдавал, чем мы тут занимались последние несколько часов.
Брови у Лиззи поползли вверх. Пребывая под впечатлением, она взглянула на Люциана, который к тому времени тоже сел на подушках и поцеловал меня в плечо. Мне даже смотреть на него не надо было, чтобы знать, что на губах брахиона играла самодовольная ухмылочка.
– О’кей, тогда еще раз и очень медленно для тех, кто по гормональным причинам не уследил за моей мыслью, – с широкой улыбкой поддела меня подруга. Войдя в роль воспитательницы детского садика, она начала объяснять: – У Люциана слишком много силы. Было бы неплохо, если бы он мог избавиться от некоторого ее количества. А у наших охотников слишком мало силы. И было бы неплохо, если бы они могли приобрести какое-то ее количество. Следовательно!..
Господи. Так логично, что я задалась вопросом, почему еще никто до этого не додумался. Да, Люциана никогда не заботили отмеченные, а с тех пор, как у него была моя душа, стало вообще бессмысленно над этим задумываться – в конце концов, он мог сам снабжать себя эмоциями. Но Лиззи права. С каждой печатью, которую Люциан подарит охотникам, его сила чуть-чуть уменьшится. Если бы речь шла о паре-тройке отмеченных, это не имело бы значения. Но если говорить о тысячах – для него это будет настоящим облегчением.
Викториус удовлетворенно сложил руки перед грудью.
– Само собой, я тоже готов предложить взять на себя часть твоего бремени. Один за всех и все за одного, – торжественно объявил он. – Так наши храбрые охотнички превратятся в маленькую неустрашимую армию, а Люциану больше не нужно будет медлить, прежде чем кого-то убить.
– Разумеется, против Мары это мало поможет, – вставила Лиззи. Кажется, ей было жаль, что не вышло придумать идею получше. – Но это уже как минимум начало.
Люциан молчал. Я ощущала его сомнения, но кроме них и некую долю волнения, как будто он не мог дождаться, чтобы броситься в бой. А подо всем этим – горечь, что определенно относилось ко мне и окончанию нашей совместной ночи.
«Ступай, – подтолкнула его я. – Я приму душ и приду».
– Если я соглашусь, нам придется начать сразу же, – размышлял он вслух. Прокачать тысячи охотников в боевые машины – на это потребуется время.
– Совершенно верно, мои сладенькие крошечки. Потому-то я и влетел сюда, как бесчувственный чурбан, хотя обычно я чуткость во плоти. Когда Рамадон сказал, что не чувствует ни одного из вас двоих, конечно же, я догадался, где вы пропадаете. Если смотреть с этой точки зрения, наша рыженькая вьющаяся розочка поступила весьма мудро, пойдя прямо ко мне со своей…
– Построй охотников! – перебил его Люциан. Он откинул простыни, под которыми, к моему облегчению и разочарованию Викториуса, на нем оказались темные штаны. Затем слишком быстро чмокнул меня, гибко спрыгнул с кровати и покинул подземный зал в сопровождении Лиззи и своего отмеченного.
Возле двери он обратился к моей подруге:
– Отец бы тобой гордился.
Я уловила всплеск эмоций Лиззи и чуть не побежала за ними, чтобы расцеловать Люциана за такие слова. Но отдавала себе отчет, что тогда просто не смогу оторваться от него, поэтому дала им уйти.
Стоило им удалиться, как кровать подо мной растаяла, а сама я больно приземлилась на пол.
Ауч! Хорошо, что печать блокировала мою связь с Люцианом, иначе он бы надо мной посмеялся. С кислой миной я приняла вертикальное положение и потерла ушибленную пятую точку. Тут на глаза попалось что-то блестящее. На краю печати лежал медный кинжал – единственная вещь на мне, помимо медальона Люциана, что не сгорала или не была иллюзией.
Я подняла его и отправилась в свою комнату. Как бы меня ни расстраивало, что проведенная с Люцианом ночь так неожиданно завершилась, так же и радовал момент покоя, перед тем как на нас прольется дождь из крови и смерти. Первым делом я прошествовала в душ. Это помогало прочистить голову. Прислонившись к кафельной плитке, я сделала глубокий вдох и выдох. Я неумолимо чувствовала приближение конца. Станет ли он моим концом – неизвестно. Что останется в итоге – неизвестно. Но сегодня точно настанет конец и даст начало новому – хорошему или плохому.
