Глава 29
Вместе
Я плыла в черном холоде, как в невесомости. Свет от портала-призмы переливался у меня над головой, точно последний лучик надежды. Так близко, но недосягаемо. На самом деле сердце должно было дико биться, однако сейчас оно отбивало лишь редкие удары. Тихий омут почти полностью подавлял мою сущность. В результате осталась только крошечная ее часть, которая поддерживала оболочку. Я существовала. Ни больше ни меньше.
Мысли проносились с бешеной скоростью. Разум призывал меня грести, но каждое даже самое незначительное движение сопровождалось режущей болью. Казалось, что мой мозг просто отказывался принимать то, что уже давно понимало тело. Мне не удастся отсюда выбраться. Без посторонней помощи – никогда.
«Малышка… ты…»
Теплая ладонь нащупала мою. Я отчаянно уцепилась за нее, как за спасательный круг.
«…в порядке?»
В порядке ли я? Едва ли.
Мы поставили все на одну карту и проиграли. Всего лишь одна маленькая ошибка. Невнимательность из-за высокомерия. И вот Мара наверху одна. Никто ее не остановит.
«Поговори со мной, – попросил Люциан. – Я больше не слышу твоих мыслей».
«Я нормально. – Ложь. – А ты?»
Из-за печати крови он не смог сам залечить свои тяжелые травмы. Поэтому Тихий омут теперь проникал в раны и причинял еще больше вреда.
Люциан помедлил с ответом… всего на долю секунды, но достаточно, чтобы я забеспокоилась еще сильнее.
«Все будет хорошо, малышка».
Опять ложь. Это я знала по одному тону его голоса. Сделав невероятное усилие, я напрягла мышцы руки и мучительно медленно притянула его ближе к себе. Сквозь черную жидкость стали видны его нечеткие очертания. Я больше не чувствовала его эмоций. И тем не менее при виде его лица во мне что-то разбилось. Люциан страдал. Не только физически, но и душевно.
«Как бы я хотел прожить с тобой тысячу жизней, – подавленно произнес он. – А вместо этого я тебя погубил».
Его ладонь погладила меня по щеке, и у меня в груди расползлась боль, не имеющая никакого отношения к Тихому омуту.
«Мы еще живы», – возразила я. Да, вероятность, что мы действительно отсюда вырвемся, практически равна нулю. Но мы вместе, мы бессмертны и у нас были друзья. Пока жив хотя бы один из них, жива и надежда на спасение. Элиас или Бел, может, даже Тристан…
Раздался глухой гул. Он напоминал затяжной гром. По воде прошла рябь.
Я испуганно огляделась.
«Что это такое?»
Люциан выглядел не удивленным, а больше сокрушенным. Он пристально смотрел мне в глаза, как будто все прочее вокруг нас стало неважным.
«Патрия, – тихо сказал он. – Город рушится. Он… связан с моей сущностью».
Боже! И тогда я прочувствовала весь ужас ситуации, в которой мы очутились. Без сущности Люциана Патрия не могла продолжать свое существование. Но его магию блокировал Тихий омут. Каждая лишняя секунда, которую Люциан проводил в этой темной жиже, ослабляла его, а вместе с ним – структуру города. Значит, Патрия уничтожит сама себя и все, что внутри.
Люциану нужно срочно убираться отсюда!
Не успела я додумать эту мысль до конца, как до меня дошло, что именно это и невозможно. Тихий омут нас не выпустит.
«Хотел бы я все изменить, малышка».
От его отчаяния у меня перехватило дыхание. Мы столько раз получали удары в спину и снова поднимались, боролись дальше. Отступление никогда не рассматривалось ни им, ни мной. Но теперь выхода не было, не было решения, не было спасительной идеи.
Кое-как Люциан смог притянуть меня еще ближе. Я обвила его руками, уткнулась головой в изгиб его шеи. Осознание того, что мы умрем, ошеломляло, пугало, но и в каком-то нездоровом смысле успокаивало. Ответственность. Вина. Раскаяние. Все меркло перед лицом неизбежного.
«Вместе…» – прошептала я, находя единственное утешение, в котором нуждалась, в близости Люциана. Ведь это моя привилегия – разделить с ним жизнь и смерть. Нам оказалось отведено не так много времени вместе, но все же каждый из этих моментов носил в себе собственную маленькую вечность. Прямо как сейчас. Минуты растягивались. Возможно, даже часы. Безнадежность ограничила наше последнее объятие до самого главного. Никакой силы, никаких различий, никакого недопонимания. Лишь два тела, которые умирали, и любовь, которая это принимала, зная, что она сильнее смерти.
«Дело в нашей связи, да? – спросила я, не отстраняясь от Люциана. – Поэтому мы до сих пор друг с другом разговариваем».
«Мы с самого начала были чем-то особенным».
В голосе Люциана можно было расслышать его улыбку. И слезы. Он прижал меня к себе изо всех сил, которые у него еще оставались. А оставалось их немного.
Вода стала еще неспокойнее. Теперь я даже ощущала отдельные колебания.
«Ари?»
Я насторожилась. Люциан редко звал меня по имени. И тон его тоже переменился.
«Ты должна еще кое-что для меня сделать», – попросил он.
«Все что хочешь», – ответила я от всего сердца.
Ответил он не сразу. Но я чувствовала, что причина заключалась не в неуверенности, а в том, что он наслаждался последним моментом.
«Останови Мару».
Я замерла. О чем говорил Люциан? У него есть еще один план, о котором мне не известно? И почему у меня возникло плохое предчувствие, словно что-то вот-вот выдернет меня из его объятий?
«Посмотри наверх», – велел он.
Я сделала то, что он сказал, и испытала шок. Из дымки призмы торчала мужская рука. Как при замедленной съемке, она еле-еле продвигалась вперед. И так же медленно раскрывалась ладонь.
«Время в Патрии течет по-другому, – напомнил мне Люциан. – Для наших друзей мы только что провалились в портал».
Меня охватила надежда. Может, еще не все потеряно? С другой стороны, в просьбе Люциана надежда не отражалась. Скорее, прощание.
«Только не говори мне, что я должна бросить тебя здесь, – ощетинилась я. – Люциан! Я не смогу победить Мару. Даже если ты пожертвуешь собой и вернешь мою душу!»
Это правда. Тихий омут настолько меня истощил, что одна мысль о том, чтобы просто прямо стоять, уже перегружала… какой тут новый бой с королевой ведьм?
«Знаю, – с горечью ответил Люциан. – Сколько бы я об этом ни думал, я не могу спасти нас. Но, вероятно, есть шанс, что у нас получится забрать Мару с собой на тот свет».
У меня встал комок в горле.
«Как?»
Люциан пошевелился. Его рука скользнула по моему боку на бедро и в конце концов приподняла мою ногу. Когда ладонь брахиона скользнула в сапог, до меня дошло, что он замышлял. Он вытащил медный кинжал и вложил его мне в руку.
