А вдруг по ночам со мной случаются какие-то приступы, характерные для этого заболевания? Потому мама и удерживала меня дома, хранила от чужих глаз. Хотя странно, если и были какие-то приступы, они никогда на мне не отражались, не помню, чтобы я просыпалась особо разбитой. Но вот Кимка увидела меня в таком состоянии и так испугалась, что теперь даже по телефону общаться не желает.
Меня трясло от возбуждения и страха. Несколько раз я хваталась за телефон, потом вспоминала, что звонить мне некому и посоветоваться не с кем. Лихорадочно листала ежедневник, но ничего в таком роде мне на глаза не попалось, вот только имя, втиснутое внизу одной страницы, – Женя – и телефон рядом с ним. Судя по тому, что мое отчество Евгеньевна, это вполне могли быть координаты моего отца. Я схватила свой мобильник и набрала номер раньше, чем дала себе время подумать.
Сначала долго шел сигнал, потом сильно запыхавшийся веселый голос ответил:
– Да, кто это?
Я молчала, думая о том, что не помню голоса своего отца, мы ведь десять лет не разговаривали. А он мой голос и не узнает, если не представиться.
– Говорите, – напомнил голос, и я решилась:
– Это я, Дана.
– Кто? – переспросили изумленно, но по враз охрипшему голосу я поняла, что угадала.
– Богдана Борская.
– А, привет, привет, очень неожиданно. – Он совсем растерялся, бедный мой папаша. – Слушай, Богдана, давай созвонимся через пару дней, понимаешь, я сейчас не в России, на курорте, тут роуминг просто зверский. Я сам тебе перезвоню по этому номеру, и мы обо всем поговорим…
– Я просто хотела сказать, что мама умерла, – произнесла я на одном дыхании. – Сегодня.
Пауза. Потом залп изумленных вопросов:
– Надя? Почему? Что случилось? Авария?
– Нет, болезнь. У нее нашли опухоль, только начали лечить, но…
– Ясно, – отозвался явно приунывший голос. – А я уж испугался, она ведь вечно гоняла как безумная. Хотя что я за бред несу, все равно ужасно. Нужно это осознать… – Пауза, потом торопливо, испуганно: – Я не смогу приехать прямо сейчас, просто никакой возможности. Со мной тут дети, и вообще… Но потом мы что-то решим с тобой…
Все ясно, он вообразил, что должен забрать меня к себе. Я выдержала мстительную паузу, потом сказала:
– Не нужно со мной ничего решать. Мама снова вышла замуж, так что у меня есть опекун. И незачем тебе приезжать.
Кажется, он просто возликовал, мой отец. Но сказал очень деловито, даже торжественно:
– Но я все равно приеду, как только смогу. Проконтролирую, как соблюдаются твои интересы. Извини, но сколько… сколько тебе лет сейчас?
– Через три месяца будет восемнадцать, – ответила я на автомате. – Не надо контролировать, никто меня не обидит, большая уже. Я просто сообщила, и все.
– Совсем большая. – Он задумался, потом заговорил как-то сбивчиво, глотая звуки, я даже с трудом его понимала. – Слушай, Богдана, думаю, тебе лучше знать, чтобы была какая-то определенность. В общем, я твой отец только по документам, не биологический. Это не снимает с меня ответственности, но все же тебе стоит знать, да… хотя, может, мама и так тебе рассказала…
Вот это была новость, я едва сдержала рвущееся восклицание, заменила его на неопределенное хмыканье. Наверно, он подумал, что я так выражаю недоверие, потому что совсем разгорячился:
– Когда мы только познакомились с Надей, тебе был год или около того. Да, я тебя официально удочерил, и мы договорились, что это будет нашей тайной для всех и для тебя. Но ты уже не ребенок, а жизнь мало ли как сложится… вдруг еще не поздно разузнать о твоей другой родне, и вообще…
Он вконец запутался и смолк.
– Да, наверно, лучше, – пробормотала я. – А ты что-то знаешь о моем настоящем отце?
– Да если бы! – отозвался он с какой-то непонятной горечью, словно эта мысль тяготила его днем и ночью все эти годы. – Я тогда всю голову сломал, чуть не рехнулся из-за этих вечных загадок. И знаешь, если уж совсем начистоту: Надя ведь тоже тебе не родная мать.
– Что?! – заорала я.
Отец – или кто он мне там – вроде как испугался, забормотал:
– Извини, может, не стоило, я просто хотел, чтобы ты поняла. Я любил твою мать, на многое закрывал глаза, но все эти недомолвки, ее нежелание что-то объяснять… именно это нас и развело в конце концов.
– Может, она просто не хотела признаваться, – проговорила я. – А на самом деле все же была моей мамой. Ну, так бывает, я читала.
Но он почему-то не согласился даже с таким вариантом, как будто решил уж точно меня добить:
– Нет, Богдана, это совершенно точно. Неудобно с тобой такое обсуждать, но поверь мне: до встречи со мной никаких детей у Нади быть не могло. Она сказала, что ты ее сестра. Выдала душещипательную историю, что родители погибли в автокатастрофе и она хочет, чтобы ты росла в полноценной семье, а не у сестры с ее мужем. Поэтому ты будешь теперь наша дочь. Но я с самого начала как-то не особо в это поверил. А потом, когда все это меня стало сильно тревожить, посмотрел в паспорте ее прежний адрес и навел справки.
– И что?
– Ну и то. Все как я думал. Родители ее замечательно жили-поживали с сыном, Надиным, выходит, старшим братом, и его семьей. Дочь не разыскивали, видимо, держали с ней связь. Ну или уже махнули рукой. Насчет младшего ребенка и вовсе бред – оба были сильно возрастные.
Я уже совсем ничего не понимала. Этот человек, теперь уже не мой отец, словно поставил целью стереть меня с лица земли, доказать мое неосознанное самозванство.
– Но есть же свидетельство о рождении, – пискнула я.
Человек громко свистнул мне в ухо.
– Липовое. В деньгах твоя восемнадцатилетняя мать не нуждалась, решать вопросы умела уже тогда. По ее версии, это было наследство от все тех же якобы погибших родителей.
– А ты… вы можете мне сказать тот адрес, где они жили? – зачем-то спросила я.
– Кто?
– Ну, мои дедушка и бабушка…
– Богдана! – Голос взлетел почти до визга. – Ты вообще слышишь, о чем я тебе толкую?! Они тебе не дедушка и бабушка, они, скорее всего, и знать не знают о твоем существовании! Когда мы с Надей только познакомились и я начал захаживать к ней в гости, ты даже не разговаривала нормально, только лепетала что-то на не пойми каком языке. Нервная такая была, всего пугалась. Надя каждую ночь спала с тобой, свечки какие-то вонючие жгла, запиралась. Точно было что-то нечисто. Думаю, те люди, которые передали тебя Надежде, и позаботились о свидетельстве, и с деньгами ей помогли.
– Все ясно, – пробормотала я и отключилась, потому что не могла больше говорить и вообще воспринимать информацию. Мой мир полетел вверх тормашками. Теперь я не только осталась одна, но вообще не понимала, кто я такая и откуда взялась.
