– Противники были пешими и не могли погнаться за нами, поэтому поначалу я рассчитывал, что они скоро воротятся в крепость. Но потом я услышал крики и увидел, что с десяток чужаков окружили высокий дуб и с хохотом пускают стрелы в его листву.
– Опять белка? – процедил Орлик, обращая на дрожащего с головы до ног мальчишку испепеляющий взгляд.
– Вовсе нет! – завопил тот обиженно. – Я забрался на дерево, чтобы разглядеть, что происходит за стенами и где там ты, Орлик! А потом не сумел быстро спуститься.
– Зацепился портками и повис на ветке, – уточнил беспощадно Возгарь. – Пришлось вмешаться, не могли же мы смотреть, как эти басурмане по очереди упражняются в меткости и мечут в него стрелы и кривые ножи. Ну, нас и притащили всех сюда.
Старик Махмуд выразительно усмехнулся и произнес громко:
– Мальчику пора уходить, селение просыпается.
Орлик поспешно схватил Видана за плечо, притянул к себе и быстро заговорил:
– Послушай меня и хоть на этот раз сделай все, как тебе велено. Сейчас тебя выведут за крепостную стену, по следам коней возвращайся назад, на поляну.
– Нет! – охнул, отшатнулся мальчишка. – Без вас я не уйду!
Орлик не сдержался, тряхнул его за плечо со всей силы, призывая молчать и слушать:
– Видан, на тебя вся моя надежда, понимаешь ты это? Скажи остальным, что мы, должно быть, больше не вернемся, так уж вышло. Со старейшиной поговори наедине, передай ему мои слова: нужно обносить поселение крепкими стенами, получать из огня оружие и овладевать воинскими науками, денно и нощно охраняя селение. Особенно от тех, кто пожалует верхом на странных существах и будет облачен в костяные доспехи. Ты понял?
– Я понял! – звенящим голосом вскричал Видан. – А когда мы вооружимся, то вернемся сюда и отобьем вас, ага?
Старик снова хмыкнул и поцокал языком.
– Даже не думай об этом! – рявкнул Орлик. – Окружите себя стенами и старайтесь без особой нужды не покидать селение. Скажи моему отцу, что добрые сказки оказались обманом, жизнь здесь совсем не то, чем кажется. И еще скажи, что я всегда любил и почитал его…
– А что сказать Дее? – перебил Видан, немного оживляясь.
Орлик задохнулся на секунду от одного звука этого имени, пробормотал, едва переводя дух:
– Что ты можешь ей сказать, мальчишка! Она и сама знает, чем всегда была и будет для меня.
В следующий миг он крепко обнял дрожащего всем телом Видана, потрепал по вихрастой голове:
– Иди, друг. И не кори себя, ты ни в чем не виноват. Это все моя ошибка.
И отошел, обессиленный, вглубь башни. Краем глаза видел, как Видан по очереди попрощался со Жданом, Креславом и Возгарем. Ждан тоже отвел мальчика в сторонку, чтобы сказать ему что-то для жены и матери, и Орлик видел, как подрагивает спина его сродника. А братья наверняка попросили передать что-то своей сестре – хоть она была старшей и довольно строгой девицей, оба готовы были носить ее на руках. А затем Махмуд удалился, ведя мальчика за плечо и не забыв задвинуть замок башни. Орлик тяжело перевел дыхание. Предстояло самое ужасное: рассказать друзьям, какая судьба ждет их в скором времени.
Глава двадцать пятая
Инга Конрад
Разбудивший меня звук оказался стуком в дверь. Я села в кровати, подождала, бросила взгляд на окно – плотная занавеска все еще не пропускала дневной свет. Так что и время не определялось, а часов под руками не было. Зато удалось нащупать выключатель бра на стене.
В дверь снова даже не постучались – скорее, поскреблись.
– Кто там? – боязливо осведомилась я и услышала тихий Сашкин голос:
– Инспекция.
Обрадовалась я ужасно, но все же первым делом провела руками по лицу и голове, ощупала руки и несколько раз втянула носом воздух. Вроде все в норме, клыков и рожек нет. Крикнула:
– Заходи давай! – После чего сообразила натянуть одеяло на плечи.
Дверь медленно и бесшумно отворилась, друг проскользнул в щелку, быстро приблизился и плюхнулся устало на край кровати.
– Сашка, где ты был? – спросила я строго, давая понять, что мне известно про его ночное отсутствие в родном доме.
Друг расплылся в улыбке:
– А тебе мать не доложила? Замели меня вчера, Дан, за решетку швырнули злые люди. Но на рассвете друганы подтянулись, вытащили с кичи.
– Говори нормально, что произошло!
После всего, что случилось за один только вечер и ночь, я была не в силах воспринимать его шуточки. Дятлов вздохнул и подробно обрисовал мне ситуацию. И про странного следователя, который вроде его отпустил, а потом вдруг задержал. И как юрист его отца на рассвете все же дозвонился до большого начальника, тот лично примчался в отделение разбираться: как так, несовершеннолетнего задержали без вины и следствия. И что сейчас там вовсю уже летят головы и погоны.
– Но я согласен ночевать в СИЗО, если дома будут ждать такие сюрпризы, – с сияющей улыбкой завершил свой рассказ Дятлов. – Даже не хочется спрашивать, что тебя сюда привело…
– Ой, Саня, с нашего последнего общения столько всего произошло! Я просто не знала, куда бежать и где прятаться! – наконец дождалась своей очереди я.
– Я весь внимание, – насторожился мой друг.
И я начала рассказывать. И как перепугалась, поняв, что связалась не просто с аферистом, но и с убийцей, скорее всего. Как Артур грубым шантажом увел меня от Кимов и что случилось во дворе. Только один эпизод вчерашней эпопеи я не то чтобы скрыла, но преподнесла немного под другим углом. Мне не хотелось говорить, что Кныш каким-то образом даже под наркозом ухитрился воздействовать на меня и не пустить домой. Звучит слишком странно, а главное, Сашка так рад, что я пришла в его дом, неохота обламывать. И я изложила все так:
– Наверно, Саш, я почувствовала, что с тобой случилось что-то плохое, вот прямо сердце защемило. Поэтому от больницы рванула сюда, просто убедиться, что все в порядке, ведь на звонки ты не отвечал. А тут уж твоя мама меня не отпустила.
– Правильно сделала, молодец! – сказал Сашка сдавленным голосом и отыскал под одеялом мою руку, крепко ее сжал. – Может, это тебя спасло.
– Да ладно, от чего спасло, как?
– А ты не понимаешь? Вчера был день икс. Проще говоря, кто-то нацелился что-то сделать с тобой. Причем сделать это он хотел с чувством и с толком, в спокойной обстановке. Для этого заранее из строя были выведены те, кто мог помешать: я и Кныш.
Я оцепенела от такой версии событий, пробормотала:
