Лорд Рерсби-старший был членом клуба, и его сын получил членство, будучи совсем юношей.
У маркиза не возникло и тени сомнения, что Рерсби считает этот клуб удачным местом для завязывания нужных знакомств.
Сейчас маркиз увидел, что лорд Рерсби беседует с двумя своими приятелями, людьми, не имеющими никакого влияния.
Было просто абсурдом подозревать такого человека в шпионаже в пользу Наполеона.
Однако, если Рерсби собирался обрести власть и влияние в высшем свете, ему необходимо было иметь приличную сумму, намного превышающую размер состояния, завещанного отцом.
В департаменте иностранных дел все были прекрасно осведомлены о том, что Бонапарт щедро оплачивает необходимую ему информацию. А контрабандисты, помогающие шпионам пересекать Ла-Манш, считали такой «груз» более выгодным, чем перевозка чая или бренди.
Многим членам кабинета министров стало казаться, что тайные агенты Бонапарта добрались и до Букингемского дворца.
Однако маркизу сложившаяся ситуация напоминала охоту на ведьм.
Он полагал, что слухи не имеют под собой никаких оснований: ведь люди способны иной раз нагонять страх на самих себя.
Что касается женщин, те вообще считают подобные интриги и сказки о шпионах едва ли не самым занятным развлечением.
Маркиз понаблюдал за Рерсби еще некоторое время и пришел к выводу, что этот человек вряд ли представляет опасность.
Вряд ли персоне столь мало влиятельной удается играть важную роль в тайной агентуре Бонапарта.
За Рерсби была установлена слежка, но ничего подозрительного замечено не было. Он никогда не вступал в контакт с французскими эмигрантами, которых принято было считать неблагонадежными, ибо они старались поддерживать связи с родиной всеми возможными способами.
«Уверен, что все эти сомнения — лишь игра воображения лорда Хоксбери», — сказал себе маркиз.
В то же время он вынужден был признать, что глава департамента иностранных дел всегда был человеком здравомыслящим, уравновешенным и хладнокровным. Он был вполне способен отличить вымысел от правды.
Больше в этом клубе маркизу делать было нечего. Он решил, что пришло время навестить Элоизу.
Маркиз привык, что женщины всячески пытаются завладеть его вниманием. Чтобы расставить ему ловушку, они идут на все. Многие, считая, что могут привлечь его интерес своей необычностью, решаются на различные ухищрения, чтобы казаться непохожими на других.
Но маркиз давно уже научился разбираться в женском коварстве.
Однако поведение Элоизы Уингейт действительно озадачило его.
Первой реакцией на ее внезапное исчезновение был гнев. Маркиз не любил, когда кто-то срывал его планы, тем более столь внезапно и дерзко. Элоиза не потрудилась даже проявить элементарной вежливости и предупредить его об отъезде.
Люди с дурными манерами никогда не вызывали у него уважения, поэтому маркиз решил прекратить с Элоизой всяческие отношения.
Затем он, почти смеясь, понял, что это еще одна уловка, чтобы навести его на размышления о том, что он якобы жить без Элоизы не может.
Маркиз сказал себе, что для подобных ухищрений он слишком умен и опытен.
И все же… Элоиза была одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо встречал.
Позволить увести девушку какому-нибудь воздыхателю из армии ее бесчисленных поклонников означало потерпеть поражение в глазах всего света.
Тогда маркиз решил заехать к Элоизе и узнать, чем она занята.
Вчера вечером она умело избегала любой возможности остаться с ним наедине. К тому же маркиз заметил в девушке некую таинственную перемену: казалось, она искренне наслаждается праздником, словно попала на него впервые.
До отъезда Элоиза вела себе совсем иначе: пользовалась любым предлогом, чтобы завязать с ним разговор, остаться наедине или совершить тур вальса.
Казалось, для нее не существовало в мире никого, кроме маркиза Стэвертона, она была полностью поглощена им — и только им.
Вчера же Элоиза ускользала от него, подобно ртути, и более того, казалось, девушка даже его боится.
«Это просто плоды моего воображения», — убеждал себя маркиз.
Тем не менее эта мысль неустанно преследовала его, а интуиция подсказывала, что он не ошибается.
Лорд Хоксбери был одним из первых, кто заметил, что за привлекательной внешностью и фатовством маркиза кроется острый ум и глубокая проницательность.
Он свел дружбу с молодым Стэвертоном и стал посвящать его в дела департамента. Постепенно поразительные способности в сочетании со сказочным везением сделали его незаменимым человеком в делах дипломатии.
Лорд Хоксбери нередко пользовался услугами маркиза, когда возникали какие-то трудности, и не уставал радоваться тому, что разглядел в молодом человеке незаурядную личность.
Со временем его удовлетворение переросло в восхищение и полное доверие. Именно поэтому, как только у главы департамента возникло подозрение относительно утечки информации, он ни минуты не сомневаясь, обратился к маркизу Стэвертону.
Когда маркиз согласился заняться этим делом, лорд Хоксбери с облегчением вздохнул, словно с его плеч свалился тяжкий груз.
Однако тот аналитический ум, на который так рассчитывал глава департамента, был занят теперь Элоизой Уингейт.
Маркиз решил, что непременно выяснит причину столь разительной перемены.
В этот день Гильда не могла думать ни о чем, кроме саквояжа для драгоценностей и его содержимого.
Андерсен настояла, чтобы леди Ниланд отдохнула после обеда, учитывая, что накануне она легла очень поздно, и Гильда собралась посвятить свободное время чтению.
Она отправилась в кабинет, где обнаружила несколько интересных книг. Выбрав одну, девушка устроилась у окна на кушетке и стала читать.
Однако перец глазами вместо книжных страниц стояли слова письма из банка и груда золотых соверенов.
Гильда в сотый раз задавала себе вопрос, как Элоиза могла накопить такую крупную сумму, когда дверь кабинета отворилась и на пороге появился лакей.
— К вам маркиз Стэвертон, мисс? — возвестил он.
От неожиданности девушка вздрогнула и выронила книгу.
Она не успела пошевельнуть рукой, чтобы поднять томик, как маркиз изящно опередил ее.
Прежде чем отдать книгу Гильде, маркиз прочел заглавие и удивленно вскинул брови:
— Руссо! Разве вы читаете по-французски?
— Да, и довольно неплохо. А эту книгу я давно собираюсь прочесть.
— Но для чего?
— Мне интересно. Мои родители любили произведения Руссо, хотя отец предпочитал книги о войне.
