Я так увлёкся авиационными делами, что роковая для истории моей бывшей реальности дата первой русской революции стала просто действием по отрыванию листка календаря. Ну, ещё вечером с Кацем мы всё-таки отметили зримое достижение нашей деятельности. А что? Никаких эксцессов на улицах Петрограда, да и Москвы не было. Ленин и другие революционеры в Швейцарии даже и не помышляли вернуться в Россию. Думские крикуны несколько успокоились, и теперь их главной темой критики стала инфляция и негодяи, окопавшиеся в Министерстве финансов. Даже война ушла у них на задний план, тем более на фронте наблюдалось затишье. Германцы, в общем-то, как всегда в зимний период, не дёргались и даже практически не подвергали наши позиции артиллерийскому обстрелу. Русской армии тоже было не до боёв. Шла перегруппировка, оборудование узлов обороны, находящихся в десяти-пятнадцати верстах от линии фронта, и ещё частичная демобилизация. Именно это подстёгивало инфляцию, а не ворье, засевшее в Министерстве финансов. Уже к марту почти полмиллиона солдат было демобилизовано, и каждый из них (в зависимости от времени службы и участия в боевых действиях) получил от двадцати пяти до ста пятидесяти рублей. А оставшиеся служить солдаты начали с первого марта получать от двадцати пяти до пятидесяти рублей в месяц. Естественно, в зависимости от участия в боевых действиях. Суммы получались сумасшедшие, и если бы не дополнительные доходы от отмены сухого закона, от продажи за границу уникальных медикаментов и оборудования, а также финансовых операций на биржах Нью-Йорка и Лондона, бюджет страны был бы в полном коллапсе. А так, в общем-то, обычное брюзжание некоторых депутатов и части населения. Несмотря на раскручивающуюся инфляцию, даже среди богатых людей не было бегства от бумажных денег. И это несмотря на то, что Печатный двор выпускал бумажных ассигнаций на сумму, превышающую в четыре раза довоенную эмиссию. По всей логике, богатые люди должны были скупать золото и валюту, избавляясь от бумажных рублей. Но на рынке наблюдалась странная картина – предложение валюты и драгоценных металлов резко увеличилось. И хотя цены на продукты возросли раза в два, не меньше, но серебряные рубли исчезать не начали, а их количество в кошельках подданных только увеличилось. А какие серьёзные возмущения могут быть у людей с набитыми серебром кошельками? Тем более когда продукты, пускай и дороже, чем до войны, всегда можно было купить.
В КНП еженедельно делали анализ обеспеченности рынка продуктами по трём городам империи – Петрограду, Москве и Нижнему Новгороду. Так вот с февраля ни разу не было зафиксировано отсутствие датируемого государством товара, цены на которые не были подвержены инфляции. В этот перечень продуктовых товаров, утверждённый мной, входили многие виды продуктов. Это и ржаной хлеб; мука хлебопекарная; сахар; соль: маргарин; растительное масло; сгущенное молоко и рис. Кроме хлеба, все остальные товары закупались в Америке. Вот именно закупались, а не получались за счёт кредитов, выделенных России США. Кредитные ресурсы тратились на закупку других товаров, таких как грузовики, станки, энергетическое оборудование и материалы для военной промышленности. Некоторые продукты закупались и по кредитной линии, но они шли на рынок без всяких государственных дотаций. А ещё на доходы от спекуляций на Нью-Йоркской бирже скупалось серебро. В основном в Южной Америке, но и на территории США и Канады активно действовали торговые агенты КНП, скупая серебро. Только в феврале в Мурманск было доставлено более пяти тысяч пудов серебра. Из этого серебра и чеканились рублёвые и пятирублёвые монеты. При этом пятирублёвки чеканились по неизвестной в этом времени технологии. С золотой вставкой в середину монеты. Лично Кац внедрил эту технологию на императорском монетном дворе. Недаром он, ещё работая в Институте мозга, часто посещал производственный цех, где изготовлялись, и как раз из серебра, нужные для его опытов уникальные инструменты и приспособления. Я на эту деятельность своего друга смотрел снисходительно. Ну, мается парень дурью, так и чёрт с ним, лишь бы дело от этого не страдало. Но в начале февраля он вручил мне недавно отчеканенные новые империал и пятирублёвку с профилем Михаила со словами:
– На, Михась, держи на память монеты, которые и не дают стране свалиться в пропасть гиперинфляции. Уже половину золотого запаса извели на это спасительное для империи чудо. Да считай что почти весь доход, который приносит брокерская контора в Штатах, тоже вбухивается в серебряные монеты.
Я взял протянутые монеты и с интересом начал их рассматривать. Всё последнее время я со страхом ожидал срыва экономики в крутой штопор инфляции. Ждал и удивлялся, почему, несмотря на всё увеличивающиеся расходы, торговцы продолжают принимать бумажные деньги. Списывал это на привычку и инертность экономики. А оказывается, вот она причина этого ребуса. Конечно, и оптовые продажи по низким ценам импортного продовольствия сыграли в этом большую роль. Я знал, что обеспеченные люди, как правило, не потребляли датируемые государством продукты, предпочитая закупать, пускай и дороже, отечественные товары. Свободных денег у таких людей было много, но, как ни странно, бумажные деньги хотя и обесценивались, но во вполне разумных пределах, не срываясь в гиперинфляцию. А оказывается, причина была в довольно необычных для этого времени монетах. Я, лопух, думал только о том, как облегчить положение России на фронтах, а вот Кац смотрел глубже и совершил действительно коренной разворот страны от того кошмара, который грозил России. Теперь уже никакие популисты и горлопаны не развернут страну от естественного пути развития. Никакие немецкие деньги не заставят сытых людей менять привычный образ жизни и идти на баррикады. Русский человек не парижанин, и чтобы он начал бузить, нужно его так достать творящимся в стране беспределом, что французы, вытерпев половину тех лишений, которые достались русскому человеку, точно устроили бы революцию. Вот какие мысли пришли мне в голову после осмотра монет. Затянувшееся молчание прервал Кац, который, ехидно улыбаясь, заявил:
– Ты держишь перед собой самые популярные сейчас денежные знаки. И знаешь, какое название народ для них придумал? Золотой двадцатипятирублёвый империал теперь называют михасем, а пятирублёвую серебряную монету – ковелькой. Чуешь, как глубоко новый император проник в сознание русского человека, что он ассоциирует золотой империал с твоим именем, а вторую по достоинству монету – с твоим военным свершением?
– Да ладно, Кац, мне мозги парить. Наверняка это ты придумал, а твои подручные из КНП для поднятия популярности монарха запустили эти названия в народ. Только ты знаешь, что в нашей бывшей реальности на работе все меня звали Михась.
– Клянусь, никакой слух по поводу монет КНП не запускало – я был так загружен, что о такой чуши даже не думал. Так что названия монет именно народные. И абсолютно логичные, как с точки зрения простого мужика, так и купца или приказчика. Среди купцов часто Михаилов зовут Михасями. Ну а название ковелька – тоже понятно, почему оно прилипло к пятирублёвке. Людям глубоко запало в душу взятие Ковеля, а на монете оттиснуты как раз профиль Михаила Второго в военной форме и джигит, скачущий в ту сторону, куда направлена его рука.
На эту реплику Каца я ничего не ответил, а, положив монеты в карман кителя, начал разговор о том, что мы можем сделать, чтобы США как можно быстрее объявили войну Германии. История историей, но вдруг в этой реальности американцы окажутся терпимее и миролюбивее, чем в нашей бывшей реальности? Часа два мы разрабатывали хитроумные комбинации и методы, как эту задачу претворить в жизнь. Пришли к выводу, что в этом вопросе потребуется использовать контакты Каца с руководством Бунда. В их помощи Кац даже и не сомневался. В последнее время он весьма тесно и плодотворно сотрудничал с этой еврейской организацией. Именно их связи с еврейской диаспорой Германии позволили агентам КНП столь успешно действовать. Провести не только ответные силовые действия, но и создать политическую партию антивоенной направленности. Вот и в вопросе объявления Америкой войны Германии мы тоже надеялись на содействие еврейской диаспоры США. Ведь торговля США весьма сильно должна была пострадать от неограниченной подводной войны, которую хотела начать Германия. Если хотя бы один факт потопления американского судна раскрутить в прессе, то конгресс будет вынужден объявить войну агрессору. Кроме терпящих убытки торговцев, в войне наверняка заинтересован и военно-промышленный комплекс. Так что еврейскому лобби будет не трудно соблазнить американцев отказаться от политики изоляционизма.
