– Моряки говорят несколько иное, чем вы, товарищ Никифоров. Они настаивают на создании как подводных лодок с турбиной Вальтера, так и парогазовых торпед с этими двигателями. Мы решили дать возможность немецким товарищам Вальтеру и Ставицки довести свою машину до серийного образца.
Я пожал плечами, потому что не мог ни доказать обратное, ни убедить Сталина в том, что кроме взрывов и пожаров, мы ничего не получим. Идея была привлекательной хотя бы потому, что это переход на монотопливо. Гораздо более интересным мне казались другие исследования, переданные нам немецкой стороной. На переговорах с ними мы указывали наиболее интересующие нас разработки, типа тех же эхо-камер «Balkon Gerat», гидролокаторов «Атлас» и многих тем из Ingenieurburo Gluckauf, основного разработчика оборудования и оружия для кригсмарине. Сталин в своих указаниях не забыл военно-морской флот, на плечи которого и ляжет сверхзадача: малыми силами и малыми кораблями разгромить многочисленного и хорошо вооруженного противника. Поэтому я основные усилия направил на создание крылатых ракет и ракето-торпед, систем наведения для них. Прототип такого самолета уже создан. Он, правда, совсем не напоминает знаменитую «Щуку» – КСЩ или КСС Гуревича. Больше всего он напоминает серию П-35 – П-500 – П-1000. Я давил на Климова, рассчитывая получить от него короткоживущий и легкий двигатель, но… Нет, так и не дождался. Заложенные принципы по созданию ЛК-1: добротно и долгоиграюще, было уже не преодолеть. Инерция мышления или инженерная культура. Двигатель для «пэшки» выдал АМ, Александр Александрович Микулин, старейшина отечественного авиадвигателестроения. Конкуренция между фирмами была огромной, и, когда вместо «его» АМ38фн, на Ил-10 пошли ЛК-1 и ЛЛ-1, то возмущению Микулина не было предела. Он буквально ворвался в мой кабинет в НИИ ВВС и громогласно заявил, что его зажимают, что он этого не оставит. Короче, тему давай!
– Ну, есть тема. Требуется небольшой короткоживущий двигатель, с тягой 2,5 тонны и диаметром не более 450 мм. Двигатель – одноразовый. Взлетел и падает, поэтому он должен быть максимально дешевым и без технологических изюминок двигателей ЛК и ЛЛ. Время работы: полчаса – сорок пять минут максимум. В общем, секунды. И требуется выжать из него всё. Проект на контроле Ставкой.
– То есть «сам» об этом знает?
– Само-собой. ЛЛ-1 для этого вам дадим, чтобы совместить узлы. А вот турбину придется переделывать из тинидуровой стали. Ti-Ni-кристаллами стрелять сильно не выгодно.
– Понял, Святослав Сергеевич. А что можете порекомендовать, у вас опыта в этих вопросах побольше моего будет.
– Скорее всего, придется перепуск воздуха у третьей ступени делать. И многослойное анодирование как лопаток, так и дисков. Подчеркиваю, что так мне кажется.
– Ну, у меня есть вот такая схемка, но я тут малость побольше движок задумывал. Девять жаровых камер. А вот здесь сможем перепуск поставить. А можно и водичку применить…
– А где ее взять? С собой возить?
– Ну да. А если взять у немцев, ну, там, нужные деталюшки?
– Никто не ограничивает, Александр Александрович. Знаете, могу еще предложить для турбины пропульсивное кольцо с замками вокруг оконечностей лопаток и перепуском топлива через него с возможностью использовать его как топливо для форсажа. Вот так, если схематично. Эта насадка позволит пропускать дополнительно воздух и отжимать от стенок факел.
– На всех трех?
– На четырех, думаю, что четвертый ряд лопаток не помешает. Но смотрите сами по скорости истекания.
– Кто-нибудь такие двигатели делал?
– Скорее всего, нет. Юнкерс пытался на ЮМО, но не справился с уплотнениями и отказался от такой схемы рабочего колеса. Но по влиянию на охлаждение законцовок лопаток она самая перспективная.
– Ладно, будем посмотреть.
Глава 10. Противник обозначил себя
Сами мы сняли редуктор с ЛЛ-1, приспособили ему форсажную камеру, врезали в ракету пилотскую кабину и воткнули туда пневматический автопилот. Провели бросковые испытания, машину разбили. Стреляли ею с катапульты, пороховые ускорители еще не готовы. Один из них не запустился, а замок не выдержал и не удержал машину. Какой-то «презерватив» из ОКБ успел сообщить Сталину об испытаниях, и он воочию наблюдал мой позорище, причем не один, а с новым «любимцем» – доктором Вальтером. Они нашли желающих потрогать тигра за усы из отдела двигателей, и Гриша Бахчиванджи взлетел на прототипе будущей ракеты П-1 с немецкими перекисными ускорителями. Все на грани фола, турбины Вальтера медленно набирают тягу. Тем не менее машина сошла с направляющих, щелкнула крыльями, и Гриша сумел удержать ее в воздухе на старте. Она просела почти до земли, разметала три здоровенных просеки в травяном покрытии летного поля, но взлетела. Через некоторое время послышался удивленный голос Гриши:
– Кажись, двигатель сдох, я его не слышу. – Прототип перескочил через звуковой барьер, и Гриша впервые в истории оказался по ту сторону звукового барьера.
– Вибрации есть?
– Есть!
– Все в порядке, следуйте по маршруту на автопилоте.
– Скорость продолжает расти, на указателе скорости восемьсот, на указателе М – единица. Девятьсот. 2 М, двести. Прекратилась вибрация.
– Гриша, у тебя кончилось топливо. Ручку не трогай, автопилот доведет. Спокойно.
– Перегрузка. Значительная. Трудно дышать. Машина выровнялась, М – единица, скорость – 850.
– Снижается, нормально. Еще один вираж, и заход на посадку.
– Фонарь горячий.
– Нормально. Тангаж? Вопрос!
– Около нуля, но высота незначительно падает. Сейчас 11 200.
Возможности покинуть машину на этой скорости не было, и Гриша ничего не мог сделать, находясь внутри этой коробки. Еще один вираж. Автопилот выпустил последовательно три ленточных парашюта, скорость упала до 750 километров, и Григорий взял управление на себя. Дальше автопилот был бесполезен. Теперь все зависело только от летчика: сумеет или нет справится с машиной, у которой практически очень слабая управляемость по вертикали. Взлетевший Ан-26Р захватил ракету и дал ей целеуказание, в виде нашего летного поля. Машина довернула на аэродром, до этого Григорий вел ее немного в другом направлении. Коротенькие треугольные крылья обеспечить нормальное планирование не могли.
– Площадку вижу, выпускаю воздушные тормоза. Есть отстрел ленточного. Скорость 550. Падает. Выпустил второй. Очень крутая глиссада. Лыжи.
– Переключай на резерв!
– Выполнил.
– Щитки!
– Выполнил.
– Запуск!
– Есть обороты.
– Тангаж? Вопрос!
– Минус 15.
– Выравнивай!
– Не идет.
– Выравнивай!
– Тяжело! Пошел. На глиссаде, 420.
