– Мы не ранены, а вот ребята…
Сокол взглянул на меня снизу вверх почти с ненавистью.
– Я бы не ушел, – выговорил он с трудом, – но ребята сунули чип и силой вытолкнули с черного хода. Меня и Валентайна.
Валентайн добавил горестно:
– И заперли за нами двери. А я стреляю лучше многих.
– Вы блестящий специалист, – напомнил я. – Когда вопрос касается выживания, то для общества доктор наук ценнее аспиранта. Это жестоко, но реальность обнажается именно в таких экстремальных случаях. Располагайтесь…
Сокол прервал:
– А что теперь? Вот, смотри!
На его раскрытой ладони блеснул металлом прямоугольник размером с мелкую монетку.
Сердце мое болезненно сжалось.
– Это… «Фемто-3»?
– Можно сказать, – ответил он, – «Фемто-4», но еще не закончен… Работы велись до последней минуты, нам бы еще несколько месяцев, даже недель…
Он покосился на большой экран: нижний этаж здания его института показан дронами от пола и до потолка. Из всех окон лаборатории валит густой черный дым, вырываются багровые языки огня.
Неолуды, вспомнил я, в последнее время все чаще просто забрасывают лаборатории бутылками с особой зажигательной смесью, что плавит металл и даже керамику.
Сокол сказал с горечью:
– Все пропало…
Валентайн пояснил упавшим голосом:
– Мы только-только собирались протестить на нейроморфной модели…
Сокол взглядом указал на большой экран – из всех окон нижнего этажа дым повалил еще гуще, отыскав что-то для себя особо лакомое.
– За нас протестили. Заодно и нас.
– Мы, – проговорил Валентайн с трудом, – тест не выдержали?
Я ответил твердо:
– Мерехлюндии на потом!.. Сейчас надо…
Сюзанна прокричала по общей связи:
– Тревога!.. Нападение!
Я быстро повернулся к экрану. Через площадь на большой скорости в нашу сторону несутся два автобуса, остановились резко так, что из-под колес взвились дымки, мгновенно распахнулись двери, высыпали люди в камуфляжных комбинезонах.
У всех винтовки, только двое с короткоствольными автоматами. Последними вылезли двое с примитивными ракетницами «земля-земля», оба тут же припали на колено и нацелили жерла труб в нашу сторону.
Никто из нас не услышал выстрела этажом выше, но один с ракетной установкой завалился на спину, а ракета выметнулась с шелестом и ушла в небо.
Второй успел выстрелить, тут же поднялся и бегом бросился к распахнутым дверям автобуса.
Когда запрыгнул в распахнутую дверь, пуля ударила в затылок, но одновременно тяжелый взрыв потряс наше здание. Внешние видеокамеры показали парадный вход, где вместо металлической двери зияет провал. Ракета не пробила ее, только прогнула, но взрывом вырвала из стены и внесла в холл, где и оставила на полу почти у противоположной стены.
По общей связи прокричал Барышников:
– Все, теперь им ничем не помешать!.. Даже если установите напротив пролома пулеметы, которых у нас нет… Шеф, отступам?
Я промолчал, в дыру на месте двери протиснется и бронированный автомобиль пехоты, так что да, здесь оборону держать бесполезно. Правда, из окон еще можно, но и это недолго…
Сокол рядом со мной сказал зло:
– И стоило пробиваться сюда, чтобы оттянуть кончину на пару часов?
– Стоило, – ответил я. – Все-таки приступ отбит…
Сокол покачал головой: все не так. И в самом деле, как он и предполагал, толпа еще трижды шла на приступ простым навалом с битами, арматурой и охотничьими ружьями, но ракетных установок больше не нашлось.
Мы открывали огонь из окон, озверевшая толпа, понеся потери, так же быстро и рассеивалась, разбегаясь по переулкам.
Наконец все утихло, Уткин с надеждой предположил, что отправились искать жертвы полегче, Сокол с недоверием промолчал.
Диана и Аня пришли в мой кабинет, у Валентайна только царапины, а у Сокола под коркой запекшейся крови пара извилистых шрамов жутко сизого цвета, но сами раны наниты уже зарастили.
К вечеру шрамы станут белыми, а к утру исчезнут, Сокол всегда следил за последними новинками медицины, явно ввел себе инъекцию нанитов последнего поколения.
Глава 10
Сегодня некая группа, снова новая, попытала щастя, методично обстреливая здание издали из ружей и винтовок, стараясь попасть в окна.
Пули с сухим стуком рикошетили о стекло, не оставляя следов. Я в свое время позаботился поставить бронебойные, никому ничего не сказав, дескать, новые лучше поляризуют свет, пропуская вовнутрь только нужный для здоровья спектр.
Стрельба не прекращалась несколько часов, что прежде всего говорит об успешном разграблении крупного воинского склада, а их немало в Подмосковье.
Мы с винтовками в руках в напряжении ждали штурма, но пули все так же щелкали по стенам и стеклам, нигде даже трещин. Наконец Лавр сказал в нетерпении:
– Шеф, мне осталось дописать совсем-совсем крохотный кусочек программного кода… Так, лоскуток. Побегу, сделаю и вернусь!
Я кивнул, а Карпов добавил:
– Вообще-то, что двенадцать человек на страже, что одиннадцать… Или даже десять. Шеф?
– Иди, – ответил я. – Если у кого что срочное, возвращайтесь на места. А мне мыслить везде удобно… Если что, крикну!
– Да погромче, – сказал ехидный Карпов, – что нам эта дурная мыслесвязь!.. Неолудство рулит и живет в каждом.
Со мной остались четверо, больше, чем ожидал, сознательные, или благодаря чипам в черепах вычисления могут делать в уме и без местной аппаратуры, благо связь с суперкомпами на орбитах в вакууме не прерывается.
Я окинул взглядом их серьезные лица, в самом деле продолжают удаленно работать на выделенных им участках суперкомпьютеров, по глазам видно.
– Тоже идите, – сказал я отечески. – За рабочим столом работа чуточку быстрее, ничто не отвлекает.
– Спасибо, шеф, – ответил Влатис.
Уткин спросил:
– А как же…
– Сюзанна крикнет, – пояснил я, – у нее голос, как у Камнегрыза, когда надо. А нам до окон двадцать секунд!.. Идите, идите.
Карпов, уходя, сказал с завистью:
– Вот и пригодилось хобби Камнелома!.. Интересно, а почему Шенгальц такой талантливый в деле… гм… устранения с жизненного пути… и даже не морщится.
Камнеломов и Шенгальц в самом деле вроде бы сдружились, оба знатоки всяких видов оружия, начиная от каменных дубин палеолита, а уж насчет особенностей современных винтовок могут взахлеб, перебивая один другого, рассказывать часами, и все с восторгом и горящими счастьем глазами.
