Остальные все еще медленно бродят по бункеру, где, оказывается, помимо привычной нам лаборатории, прихомячены мощные генераторы энергии, запасы продуктов, установка по генерированию воды, а также новейшие принтеры, что воссоздадут все необходимое как для пропитания, так и одежду или обувь, не говоря уже об изношенных деталях оборудования, на это я заточил их с самого начала.
Есть даже два специализированных медицинских универсала, нацеленных быстро и точно выращивать из стволовых клеток человека любой орган, от печени до участков мозга, исключая неокортекс.
Уткин догнал меня, спросил тихо:
– На сколько рассчитано?
Я ответил без особой определенности:
– Думаю, жить и работать можно сотню или больше лет. Но это с запасом, осторожничаю. Я осторожный, даже трусливый временами.
– Трусливый?
– Разве не трусость столько лет тайком строить бункер, пока все беспечно радовались жизни?
Он сказал невесело:
– Радуются люди-стрекозки, а муравей всматривается в будущее. Цивилизацию построили муравьи, шеф! Они там, мы здесь. Я вижу, вы все предусмотрели…
– Многое, – согласился я. – Но насчет всего, это льстишь. Черные лебеди носятся и под землей.
Почти все собрались в самом большом помещении, я бы назвал его холлом или комнатой для общих собраний, но нас осталось одинадцать человек, а с Соколом и Валентайном – чертова дюжина, дальше идти пока не решаются, нужно пережить и переварить то, что уже стряслось, я обходил всех, старательно улыбался, у нас не поражение, а всего лишь крохотное отступление.
Лавр пошел рядом, спросил упавшим голосом:
– Здесь и будем жить?
– Лучше здесь живым псом, – ответил за меня Уткин, – чем наверху мертвым львом. Шеф, аппаратуру узнаю. Еще удивлялся, почему такую новую списывают, как устаревшую или сломанную… А как насчет питания?
Я остановился, уточнил:
– Нам или силовым установкам?
– Вопрос про установки, – ответил он, – но рад, что и про подданных вспомнили…
– Предусмотрено, – ответил я кратко. – Проверьте работу и начинайте сразу же. Хай-тек нас мобилизовал для работы на линии фронта!..
Карпов за нашими спинами сказал задумчиво:
– А давайте объявим шефа царем?.. А что?.. Отдельное общество… А царь должон заглядывать в будущее для всего простого ученого народа.
– Тогда сразу императором, – возразил Уткин. – Чего мелочиться? У нас империя разума.
Карпов тут же отпарировал:
– Разума, который нуждается в царе? Царя нужно иметь в голове, а то знаю некоторых…
– А наш коллектив, – сказал Лавр, – одна большая голова. Что, не так?
– Я неокортекс, – сказал Карпов быстро, – а ты вот гипоталамус хренов.
– Сам ты гипоталамус, – ответил Лавр. – Шеф, увидимся! Если не разминемся в этом огромном мире.
Они с Соколом двинулись обследовать бункер, где сразу обнаружили еще отсеки, как жилые, так и для работы. Стены покрыты пленкой, что служит превосходными экранами высокого разрешения, а связь со спутниками есть, но только, как оказалось, через мой засекреченный и модерируемый аккаунт.
Содержимому бункера, как я и ожидал, обрадовались больше всего Сокол и его Валентайн. Он ликующим шепотом с придыханием даже сообщил счастливо, что в их центре работали на таком же оборудовании, хотя и на чуть более новой модели, но там больше по части тюнинга и удобств, чтобы повысить цену, а для работы все те же характеристики.
Я вздохнул с облегчением, а он сказал с непривычным для него почтением:
– Судя по всему, вы предвидели или просто чувствовали, что не успеем с «Фемто-три»?
– Не предвидел, – ответил я с неохотой, – а боялся!.. И принимал меры. Так, на всякий пожарный.
– А пожар случился, – ответил он. – Но вы его точно предвидели. Иначе бы не. Хотел бы я видеть будущее так же четко.
– Видеть пожары и погромы? – спросил я.
– Но вы как-то остаетесь оптимистом?
– Я грамотный оптимист, – ответил я. – А в грамотности, как сказал Соломон, много печали и неполезного стресса.
Карпов, слушая нас, сочувствующе поддакнул шефу:
– Жизнь у нас такая! Мерзкие прогнозы сбываются, а вот как зарплату повысить…
Сокол сказал с оптимизмом висельника:
– Зато в бункере есть почти все для щастя! Вы запасливый хомяк, шеф. Кто бы подумал, глядя на ваше слегка придурковатое лицо… Сегодня докалибруем аппаратуру и продолжим так, что дым пойдет, а то и повалит… Нам же оставалось всего пару месяцев на доводку… Ну пусть даже три или четыре, но что стоило бы судьбе дать нам чуть больше времени!
– Давала, – ответил я с горечью, – но мы сами бездарно истратили, если говорить цензурно, на… Даже не стану вас позорить, как и самого себя. Мы все пока что люди, а значит, свиньи.
Мои сотрудники переглянулись, посерьезневшие и подобравшие животы, и хотя животов пока нет, но спины выпрямили, словно солдаты перед генералом.
– Понятно, – ответил Лавр. – Дым из задниц пойдет, как из ракетного сопла, но все сделаем!.. Кто знает, что еще ждет.
Уткин сказал тихонько:
– Шеф, знает, но разве скажет раньше времени?.. Бережет нас. Мы же нежные, чуть что – лапки кверху, хвосты в сторону. Это он толстокожий, как динозавр Петя в московском зоопарке.
Я вздохнул под их взыскующими взглядами.
– Если бы знал, сказал бы. Если и остался среди вас шпион, сообщить своим все равно не сможет.
– Шеф?
– Глушилку, – пояснил я, – удалось выкупить у воинской части. Для научных нужд, как объяснил в формальном запросе. Самая мощная в Подмосковье, а значит, в мире! У коррупции есть и преимущества, нужно уметь пользоваться.
– Шеф…
Они посерьезнели, я проговорил все невесело, но с непреклонностью в голосе, которая мне ну совсем несвойственна, однако придется развивать и пользоваться:
– Да-да, вы поняли правильно. В режиме секретности связь со спутниками только через мой акк. Правда, почти все вычислительные мощности сейчас свободны… даже Массачусетский и Сунь-хунь-Чай прекратили работу, так что их суперкомпьютеры в вашем распоряжении, но…
– Только под вашим контролем, – закончил Лавр.
– Увы, – пояснил я уже без всякой надобности, все уже поняли, но у меня необходимость как-то оправдаться, словно это я виноват во всем мировом хаосе, – это меры предосторожности. Никто не должен знать о нас. Даже ваши родные.
– Шеф, но как же…
Я напомнил:
– К ним могут прийти и спросить.
– Ничего не скажут!
