– Бобби сегодня ночью сбежала из дома, – сказала Соня Лине.
– Сбежала? – рассеянно повторила Лина. – Бобби? Куда?
– Именно это госпожа Альберс и хочет у тебя узнать, – сказала Соня.
Лина не верила своим ушам. О чем они говорят? Зачем Бобби убегать из дома?
– «Ты все сделала? Миссия выполнена», – прочитала Генриетта Альберс последнюю переписку между Бобби и Линой с дисплея телефона.
Бобби сбежала без телефона? Да никогда. Госпожа Альберс в отчаянии посмотрела на Лину. Адреналин пронесся по ее телу с рекордной скоростью.
– У госпожи Альберс был званый ужин. Утром, когда она хотела повидаться с Бобби, она бесследно исчезла, – объяснила тетя.
– Что значит все, Лина? – спросила госпожа Альберс.
– Это школьное задание, – отворачиваясь, ответила Лина.
– Какое именно школьное задание? – нетерпеливо перебила Генриетта Альберс.
Мозг Лины, который обычно генерировал оправдания по щелчку пальцев, в этот раз подвел. Как ей придумать ответ, если самой приходят в голову только вопросы? Генриетта Альберс протянула ей тетрадь Бобби, в которой несколько раз было обведено имя Отто.
– Кто такой этот Отто? – спросила Генриетта Альберс.
Лина нахмурилась. Она сама оставила мягкую игрушку Бобби в Невидимом городе. Ошибка, как теперь выяснилось. Одна из многих. Голова Бобби работала не так, как у всех остальных людей. У Бобби было чутье к сверхъестественному. Только это объясняло то, что она помнила своего любимца, в то время как все остальные ничего не подозревали о его существовании. В этом мире, в это время, Отто никогда не существовало.
Лина покачала головой.
– Я не знаю.
К сожалению, уклончивый ответ звучал так же неправдоподобно, как и правда.
– Бобби вылезла через окно в ванной. Мы подозреваем, что она сбежала с этим Отто, – объяснила госпожа Альберс.
– Отто – друг Бобби? – спросила Соня. Она произнесла то, на что намекала Генриетта Альберс между строк.
– Я правда не знаю, – сказала Лина с нарастающим отчаянием.
Мать Бобби тяжело вздохнула и начала рассказывать.
– Бобби заперлась в ванной. Она достала мои косметические принадлежности, очевидно, даже использовала лак для волос. А потом вылезла через окно на улицу.
Лак для волос? Бобби? Макияж? Ни за что.
– Нет никаких следов падения или насилия. Ни один тюльпан под окном не согнут. Ни одна травинка. Полиция подозревает, что Бобби помогли снаружи, возможно, кто-то с лестницей.
Или с хронометром, пронеслось у Лины в голове. Ей стало холодно. Только путешественникам во времени удавалось путешествовать по местам и временам, не оставляя следов. Что, если Бобби нарушила свое обещание спрятать хронометр?
«Любой может попасть в Невидимый город, – раздался голос Данте в голове Лины. – Для этого нужен просто талант и спутник».
Без Данте Лина никогда бы не раскрыла магический потенциал хронометра. Как же тогда удалось Бобби?
– Я не знаю никого, кто мог бы ей помочь, – честно сказала Лина.
– Это мы нашли в мусорном баке, – сказала мать Бобби.
Генриетта Альберс разгладила руками смятый лист бумаги. Лина не могла поверить в то, что увидела. Мать Бобби показала ей размытую фотографию Данте.
– Значит, ты его знаешь, – заключила госпожа Альберс при виде испуганного взгляда Лины. Указательным пальцем она беспрестанно тыкала на снимок с Данте.
– Это Отто, верно? – настойчиво спросила Генриетта Альберс.
– А где же мы найдем этого юношу? – включилась в беседу Соня.
– В 23:13 она уже вышла из сети, – сказала мать Бобби угрожающе.
Лина почувствовала, как ее ноги подкашиваются. Куда Бобби исчезла среди ночи? Как к ее подруге попала фотография Данте? Она подняла снимок. Он выглядел так, словно был скопирован из какого-то фильма.
– Это в клубе, – озадаченно сказала она. – На вечеринке чемпионов.
Насколько можно было понять, Данте не выглядел счастливым. Он проводил пятерней по волосам. Его глаза были распахнуты. Что же он увидел?
– Значит, Отто – мальчик из гандбольного клуба? – нетерпеливо спросила Генриетта Альберс. – Лина, скажи уже наконец.
– Вы все делаете вместе, – добавила Соня. – Ты же должна знать, где живет этот Отто.
Лина просто покачала головой. Все это не могло быть правдой.
– Я понимаю, что ты хочешь защитить Роберту, – сказала мать Бобби. – Но ты не защитишь ее, скрывая правду. Кто знает, что замышляет этот юноша.
Соня пронзила Лину взглядом.
– Если вы обе что-то натворили, сейчас самый подходящий момент рассказать, – сказала она.
– Лина, нам нужна твоя помощь. Возможно, Бобби в опасности.
Слезы навернулись Лине на глаза. Что ей остается делать? Часы на стене шли в своем неторопливом темпе, цифровой дисплей радиоприемника медленно мигал, секунды ползли. Ничто не указывало на то, что высшая власть вмешается, чтобы спасти ее из этой безвыходной ситуации. Ощущение слежки на каждом шагу исчезло с тех пор, как она сняла хронометр. Лина чувствовала себя бесконечно одинокой. С чего ей начать? Что она могла сказать, чтобы помочь Бобби? Где, во имя всего, ее подруга?
В этот момент зазвучал телефон Генриетты Альберс. Она вытащила аппарат из сумочки и внимательно прочитала.
– Возможно, мы все ошиблись насчет Роберты, – сказала она.
Лина попыталась взглянуть. Что такого было в ее телефоне?
– Возможно, Бобби сама не посвятила Лину во все это, – с тревогой сказала госпожа Альберс.
Воздух накалился, и никто ничего не сказал.
– Что случилось? – спросила Лина. – В чем дело?
– Мы опознали всех наших гостей. Всех, кроме одного человека, – сказала она.
К огорчению Лины, Генриетта Альберс показала дисплей сначала Соне, прежде чем наконец повернуть его к ней.
На мгновение Лина испугалась, что Кинг нашел Бобби. Теперь она уже почти чувствовала облегчение. На фотографии была изображена Коко, которая прошла с тарелкой суши прямо перед объективом отца Бобби и кокетливо поднесла свою тарелку к камере. На руке отчетливо красовался хронометр. Невидимость действительно никогда не была ее сильной стороной.
– Отто, конечно, тоже может быть аббревиатурой, – осторожно сказала ее тетя. – От Оттилии.
– Это не повод стыдиться, – сказала Генриетта Альберс. – Если Роберте нравятся девушки, ладно. Но ей не стоило из-за этого исчезать. Ночью и в тумане. Она ведь может поговорить с нами обо всем.
Лина не знала, смеяться ей или плакать. Бобби не нравятся девушки. Не в том смысле, о котором думала ее мать. Не после тех взглядов, которые она в последнее время бросала на Йонаса.
