Лина осторожно протянула руку. Устройство Кинга было намного тяжелее, чем ее, но выглядело удивительно похожим. Вокруг циферблата с нарисованной вручную вереницей чисел на эмали находились восемь кнопок, с помощью которых можно было перемещать стрелки. Осторожно она надела хронометр на запястье и нажала первую кнопку. Паула нахмурилась, но промолчала.
– Раньше мне тоже нужно было знать все наверняка, – сказала она.
Лина будто нечаянно нажала следующую кнопку. Она уже установила дату: 15 мая 1900 г. Стрелки скользнули в нужное положение. Паула внимательно смотрела.
– Видишь, ничего не происходит.
Пять стрелок встали правильно, шесть, семь. Пока ее палец направлялся к восьмой, Лина побежала. Она распахнула дверь на лестничную площадку, набрала скорость, а затем прыгнула. Ничего не произошло. Ни тоннеля, ни картинок, ни магии, ничего. Она резко остановилась у подножия ступенек и с ужасом обнаружила, что все еще находится в музее. Позади нее бушевала Паула. С неимоверной силой, которую не ожидаешь от такого маленького человека.
– А ну-ка вернись! – закричала она и снова потянулась к рации. – Где вас носит? У нас чрезвычайная ситуация.
Резкий порыв ветра дернул Лину, словно она случайно попала под прицел гигантского пылесоса, всасывающего в себя все вокруг. Пол под ней провалился. Это случилось: Лина неслась по тоннелю времени, петляя справа налево, ноги у нее подкосились – прежде чем она во второй раз грохнулась на пол. Перед ней возникла фигура. Это была Паула, которая тем временем кипела от гнева.
– Что за безумства ты творишь? – кричала она с покрасневшим лицом. – Ты же сама не веришь, что можешь путешествовать во времени с чем-то подобным! Ты сошла с ума? Ты переломаешь себе все.
Хронометр не работал как надо. Устройство светилось на ее запястье. Хуже того, часы, казалось, распались на отдельные части из-за несогласованного путешествия. Одна кнопка упала на землю. В следующее мгновение поток ветра снова подхватил ее. Лина металась сквозь время, словно шарик в пинболе. Отрывистые сцены из ее жизни появлялись и так же быстро исчезали. В отличие от того, что она знала о своих путешествиях во времени, эти образы были нечеткими и размытыми, словно она смотрела на мир сквозь мокрое от дождя окно. В быстром темпе ее носило взад-вперед между сегодняшним и вчерашним днем, прежде чем она сильно ударилась о булыжники. Прежде чем она успела понять, добралась ли наконец, куда нужно, ее снова засосало. Лишь для того, чтобы приземлиться там, где началась дикая охота: на лестнице музея. Как только она появилась там, все изменилось. Повсюду горел свет. Собралось несколько полицейских. Сколько времени прошло?
Паула сидела, съежившись на стуле наверху лестницы, и выглядела такой же потрясенной, какой чувствовала себя Лина. Волосы ее были растрепаны, и она дрожала всем телом. Она с жадностью взяла предложенную ей кружку воды и одним махом опустошила ее.
– Девушка исчезла на моих глазах, – сказала она. – Растворилась в воздухе. Она возилась с хронометром с выставки чародея Кинга, а затем… пуффф… и ее нет. Вот. Клянусь.
Она была не в лучшем положении, чем Лина. Никто не верил ее авантюрной истории. Полицейский, которого Лина уже видела во время расследования в гимназии Веннингера, раздраженно покачал головой.
– Как будто нам больше нечем заняться. Значит, теперь мы будем гоняться и за вымышленными исчезнувшими людьми? – Паула подняла голову. Ее взгляд упал на Лину, которая стояла позади полицейского и отчаянно возилась со своим хронометром.
Паула, как в замедленной съемке, подняла руку и указала в сторону Лины. Ее глаза расширились.
– Дыхните-ка на меня разок, – услышала Лина, как полицейский попросил Паулу.
– Она вернулась, – пролепетала сотрудница музея. – За вами. Вон там.
Лина как раз успела заметить, что полицейский остановился, чтобы обернуться. Но затем она снова беспрерывно начала перемещаться по тоннелю времени.
Лина была, по меньшей мере, в таком же отчаянии, как и Паула. Сигнал был недостаточно сильным. Так она никогда не сможет попасть в прошлое. Исключено. Хватит ли мощности преодолеть портал у часового завода, чтобы пешком попасть в Невидимый город?
Она снова грохнулась на пол. Между тем у нее все болело. Она лежала неподвижно. Вокруг стояла мертвая тишина. Ничто не указывало на то, что она еще жива. Она чувствовала каждую косточку. Осторожно она пошевелила пальцами, ладонью, рукой, прежде чем наконец отважилась подняться. В ужасе она огляделась. Бесконечное шестиэтажное кирпичное здание, игривый фасад с бесчисленными окнами и эркерами, разноцветные неоновые вывески десятков отелей, своеобразная кривизна улицы: неправильная мысль в неподходящее время повлияла на навигацию. Ее рука панически потянулась к хронометру. Она побледнела. Стекло было разбито, циферблат треснул, стрелки, если они все еще были там, согнулись. Она попыталась нажать одну из кнопок. Крепление браслета ослабло. Часы упали на землю и разбились на части. Полная катастрофа. Бобби застряла в прошлом, а она сама оказалась в самом опасном месте на свете: в Невидимом городе.
29
Сумма составляющих
Бобби сидела на простом соломенном матраце, который Якоб с большим стоном и оханьем затащил из кладовки на самый верхний этаж и расположил под уклоном крыши. Крошечная комната, которую Якоб снимал у мадам Зазу, включала простую кровать с металлическим каркасом, письменный стол с шатким стулом и набор для стирки: на деревянной стойке стояла цветочная чаша с хрупким кувшином для воды. Сверху висело старое зеркало и белая эмалированная настенная полка с тремя чашками, в которых, согласно надписи, содержались песок, мыло и сода. Все, чем еще владел Якоб, находилось в старом, покрытом потертым мехом заморском чемодане с медными вставками, служившем ему шкафом.
Бобби была смущена. Она никогда не проводила ночь наедине с юношей. И уж точно не с юношей, который внешне и характером так сильно напоминал ей Йонаса. С любопытством она наблюдала, как он снял ботинки и аккуратно поставил их на свой импровизированный чемодан-шкаф, внутренняя сторона которого была обшита клетчатой тканью. Якоб вытащил из чудо-ящика вешалку и добросовестно повесил на нее брюки, рубашку и носки, после того как тщательно выбил их, очистил от дневной пыли и осторожно разгладил руками. Он относился к своей незатейливой одежде со всей тщательностью, словно это был наряд короля. Затем он открыл один из отсеков, закрытых кнопочным кожаным ремешком, и спрятал свое самое ценное имущество – фотоаппарат. Якоб чиркнул спичкой, зажег керосиновую лампу, налил в чашу воду и принялся умываться.
– Почему ты помогаешь мне? – спросила Бобби.
Якоб указал на единственную настенную отделку, которая украшала пожелтевшие обои: вырванное из газеты объявление Red Star Linie рекламировало океанский пароход из Антверпена в Нью-Йорк. «Поезд из Кельна. 100 килограммов бесплатного багажа от границы». Где-то посреди было написано, что можно забронировать поездку через генерального агента на главном рынке.
