С растрепанными утром волосами молодой фотограф гораздо больше походил на ее друга из детского сада. Он был похож на Йонаса, двигался как Йонас и говорил так же, как Йонас. И все же был другим. Простые деревянные половицы скрипели под его босыми ногами, когда он подошел к умывальнику. Заспанная Бобби присоединилась к нему. К сожалению, она понятия не имела, что именно должна делать. Как чистить зубы? Чем умываться? И почему только ее выгнали из группы с заданием по быту? Она с любопытством покосилась на Якоба. Он налил в миску воды, зачерпнул ее обеими руками и плеснул себе в лицо. Бобби сделала то же самое. Как зеркало, она имитировала его движения. Умылась, почистила уши, провела мокрыми руками по волосам. К сожалению, недостаточно незаметно. Якоб понял, что она подражает ему. Он снял ночную рубашку и вымыл торс. Бобби вздрогнула. Ни за что на свете она не снимет рубашку.
– Боязнь воды? – спросил он и брызнул ей в лицо водой.
– Ну, я не пловец, – так же коротко ответила Бобби.
Ее гордость за ответ не продлилась долго. Рядом с ней Якоб сначала намылил руки, прежде чем протянуть ей пузырящегося монстра. Что теперь? Якоб слишком явно ощутил ее неуверенность. Он незаметно покачал головой, словно им двигало неверие. Бобби боялась пошевелиться.
– Я знаю, что с тобой, – сказал он. – Я тебя раскусил.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – прохрипела Бобби.
Маскировка под мальчика обеспечивала ей некоторую защиту в суровом портовом мире. Что если он действительно узнал, что она девушка?
– Я точно знаю, что ты скрываешь от меня, – сказал он. – Я давно тебя раскусил.
Он протянул руку и испытующе погладил ее по щеке. Бобби догадалась, что он чувствует. Ее кожа была мягкой и ухоженной – действительно женственной. Его нежное прикосновение вызвало своеобразное покалывание в ее животе. Возможно, она даже хотела, чтобы он разоблачил ее.
– Я знаю твой секрет, – сказал Якоб. – Ты ведешь себя как мужчина, но на самом деле…
Бобби напряженно вздохнула, когда он дерзко улыбнулся ей. Якоб сделал драматическую художественную паузу, глубоко вдохнул и гаркнул:
– На самом деле ты молокосос и никогда не брился.
Он громко рассмеялся, в то время как Бобби с удивлением смотрела на него.
– Не расстраивайся, – успокоил Якоб. – Еще все будет. У нашего бывшего соседа тоже так было. А потом изо дня в день он просто рос, пока не стал похож на нашего императора Вильгельма. Густые бакенбарды, повсюду волосы.
Бобби не знала, смеяться ей или плакать.
– Должно быть, смешно, – сказала она.
Якоб резко отвернулся от нее и с помощью перочинного ножа отрезал кусок от закопченного фитиля керосиновой лампы.
Он подошел к Бобби и очень осторожно набросал фитилем щетину на ее коже. Затем осторожно повернул ее к зеркалу. Она все больше и больше походила на настоящего мальчика. Якоб осторожно обнял ее сзади.
– Я тебе покажу, – объявил он. – Тогда ты уже будешь знать, как это делать.
Бобби едва осмеливалась дышать. От него пахло свежим мылом и содой. Так хорошо, что у Бобби закружилась голова. Она на мгновение закрыла глаза, в следующую секунду он хлестнул ее по лицу струей пены для бритья. Больше она ничего не могла сказать.
– Не бойся, – сказал Якоб, – я никому не скажу, что у тебя еще нет ни единого волоска бороды.
Нежно он полоснул ножом по ее коже. Бобби стало жарко и холодно одновременно. Сколько раз за последнее время она представляла себе, каково это – быть близко к Йонасу. Теперь она была близка к нему как никогда. В другое время, когда они оба были кем-то другим. Это было запутанно и чудесно одновременно. На мгновение Бобби захотелось, чтобы Лина нашла ее позднее.
33
Вчерашнее утро
– Если не заплатишь сегодня вечером, то съедешь, – пригрозила мадам Зазу. В то время как Якоб уже отправился на работу, она позвала Бобби к себе, чтобы напомнить ей об аренде. Остальные ее угрозы потонули в повторном приступе кашля. Домовладелица побагровела и раздраженно зажестикулировала, чтобы Бобби исчезла. Та испуганно кивнула.
Бобби вышла из квартиры, сбежала по лестнице, которая даже при дневном свете не казалась прочной, и вышла на улицу. В нерешительности она гуляла по городу, недоумевая, как ей, во имя всего, заработать денег. Каждые несколько минут Бобби ощупывала карман брюк, проверяя, на месте ли хронометр. Эта штука, может быть, и рассыпалась на части, но все же была своего рода перестраховкой. Если бы только у нее был нужный инструмент.
«Попробуй поискать в редакции, – посоветовал ей Якоб, прежде чем отправиться на поиски людей на другом рынке, которые хотели бы сфотографироваться за деньги. – Там они всегда ищут мальчиков».
На второй день Бобби уже гораздо увереннее двигалась по оживленным улицам. Никому не показалось странным, что она не пошла в школу. Никто не задавал вопросов, не обращал внимания. И дорогу она уже знала.
Когда она свернула на портовую улицу, ее едва не сбил открытый автомобиль, который приблизился настолько бесшумно, что она заметила водителя только в самый последний момент. Существовали ли электромобили в 1900 году? Бобби в ужасе хватала ртом воздух. Это было почти невозможно. Водителя, казалось, не смутило практическое столкновение, и он упрямо направлялся вперед, зацепив пару деревянных поддонов. На улице действовал закон сильнейших. Велосипеды, ручные повозки, кареты, конные повозки – все вперемешку. Без патрульных, без светофора, без зеркал. Правила дорожного движения, по-видимому, еще не появились. Бежало ли время раньше медленнее? Какое там! Разный темп всех участников дорожного движения превращал поездку в приключение. Запах конского навоза и угольных печей почти лишил Бобби дыхания. Она была вне себя от радости, когда обнаружила на окраине портового квартала крошечный часовой магазинчик. «Ремонт только по предоплате, – прочитала она у входной двери. – Никаких кредитов. Никаких исключений». Испугавшись, Бобби отпустила дверную ручку.
Она была сама по себе. Нерешительно она направилась к центру города, где, по словам Якоба, у редакции имелись свои коммерческие помещения. Ее мать считала, что она слишком молода и хрупка для того, чтобы пускаться в трудовую жизнь. При этом многие из ее одноклассников работали. Лина зарабатывала карманные деньги в «Сити-боксе», Йонас помогал в спортивной столовой, Хлоя занималась практикой в школе. То, что умели они, она тем более умела. Даже больше. У нее нет выбора, если она не хочет голодать.
Еще до того, как она поднялась по лестнице ко входу в редакцию, какой-то мужчина остановил ее.
– Тебе нужно к боковому входу, – сказал он. Как будто уже ждал ее.
С надеждой Бобби проскользнула через большую стальную дверь. До нее донесся убийственный шум печатного станка. Чудовище состояло из тысячи различных деталей, рычагов, колес, поршней, роликов, винтов и пластин. Казалось, что в следующее мгновение чудовище может сорваться с крепления, промаршировать по городу, как в фильме ужасов, и сравнять все с землей. На двух этажах смазывали, винтили и регулировали. Испарения разносились по залу, в котором с трудом можно было разобрать собственную речь. В воздухе висел резкий запах теплого масла, чернил и свинца.
