Лина испуганно вздрогнула, когда услышала в соседней комнате шаги, затем толчок, скрежет и стон. Украдкой она схватила записку и прокралась к двери, ведущей направо. Лина осторожно заглянула в замочную скважину. Кто-то низко склонился над большим тяжелым деревянным ящиком. Человек, повернувшийся к ней спиной, был одет в длинный черный плащ и брюки, а его босые ноги были обуты в удобные кроссовки не этого века. Мгновение спустя веселая мальчишеская голова со светлыми, почти белыми волосами поднялась вверх. Данте! Когда он провел рукой по волосам – жест, который она уже тысячу раз наблюдала, – ей пришло в голову, что что-то изменилось: он больше не носил хронометр. Лина не знала, кому верить. Сердцу, которое хотело, чтобы она бросилась к Данте, или голове, в которой предостерегающие голоса призывали к осторожности. Что он здесь делает? Без официального задания? Что находится в ящиках, которые он, кажется, нагружал? Неужели она действительно напала на след заговора?
Лина как можно осторожнее повернула ручку и приоткрыла дверь. Данте стоял к ней спиной. Повсюду валялись большие куски древесины, которые она не могла идентифицировать. Там же были несколько предметов мебели и большая стеклянная панель. Лина попыталась запомнить как можно больше деталей, чтобы понять, что здесь хранится. И что еще важнее: от кого утаивается? Она подкралась ближе и протянула руку, чтобы похлопать Данте по плечу. Ее пальцы почти коснулись его, когда он резко обернулся. Лина испуганно вздрогнула. Глаза Данте расширились. Он покачал головой и осмотрел ее с ног до головы, как будто ему нужно было убедиться, что это действительно она.
Лина начала смущенно теребить юбку. Воротник блузки с оборками на миг сдавил горло, перехватив дыхание.
– Мне тоже не очень нравится наряд, – сказала она.
Как будто его удивленная реакция имела какое-то отношение к ее старомодной одежде. Смущенная, она посмотрела в эти глаза, которые внимательно наблюдали за ней. Один зеленый, другой голубой. Пока она чувствовала себя как на карнавале, Данте был в своем обычном черном плаще и узких штанах. Он никогда не маскировался и все же необъяснимым образом вписывался в любое время. Лина попробовала изобразить уверенную улыбку, которая основательно не удалась.
– Хранительница времени сжалилась надо мной, – наигранно весело сказала она. – Я снова в деле.
Зачем она лжет? Почему просто не скажет, что привело ее сюда? Данте встретился с ней взглядом своих несравненных глаз, смотрящих прямо в душу. Она должна была мыслить ясно.
– На задании? – недоверчиво спросил он. – Здесь?
Они находились едва ли в двадцати сантиметрах друг от друга. Она могла разглядеть тонкие волоски на тыльной стороне его руки, крошечные цветовые крапинки в его глазах, чувствовала его запах. Она была близка к нему, и тем не менее все казалось странно неправильным.
– А ты? – спросила Лина. – Над чем ты работаешь?
– Тебе нужно убираться отсюда, Лина, – поспешно сказал Данте. – Немедленно. У меня есть кое-какие дела.
– И какие же? – спросила она. – Что может быть настолько важным?
– Лучше я разберусь со всем сам, Лина, – сказал Данте. – Чем меньше ты об этом знаешь, тем лучше для тебя.
– Мне не нужен надзиратель, – сказала Лина. – Все, что мне нужно – это честные ответы.
Тон был определен. Несколько дней назад они целовались, а теперь не знали, как вести себя друг с другом. Она слишком хорошо ощущала, что это не то место для новой встречи, не тот момент, не тот век.
– У меня добрые намерения, – сказал Данте. – Я даже не знаю, что в этой истории правда, а что нет.
– Что за история?
Данте отвернулся.
– Постоянно кто-то решает, что я должна знать, – сказала Лина. – Соня тоже действовала из лучших побуждений. Но нет ничего хуже этих недомолвок, многозначительных умолчаний в важных местах, этой лжи во благо.
За окном с громким фырканьем затормозил фургон. Огромные красные буквы на черном фоне указывали, кто прибыл сюда: «Вирт. Международная перевозка мебели. Телефон 41452». В отличие от грузовиков с плоским капотом, которые встречались на дорогах, у этого фургона был вытянутый капот, квадратная кабина водителя и большие колеса со спицами. Их форма напомнила Лине грузовики из рождественской рекламы Coca-Cola. Из машины выскочил одетый в униформу водитель.
Данте казался встревоженным.
– Ты просто должна доверять мне, Лина.
– Секреты все портят, – сказала Лина. – Бобби попала в 1900 год с моим хронометром и с помощью Коко. Если бы я сказала ей правду, меня бы здесь не было. Я больше не хочу никаких тайн в своей жизни.
– Расскажешь мне все позже, – прервал ее Данте.
Почему никто не верил, что она сможет принять правду? Соня? Хранительница времени? Данте?
Рядом хлопнула дверь. Кто-то вошел в кладовую со стороны улицы. Лина услышала странное ритмичное тиканье, которое становилось ближе. Оно сопровождалось шагами и приглушенными голосами. Она уже собиралась выйти через задний вход, когда ее взгляд упал на ящики, транспортировку которых готовил Данте.
– Это пустяки, – сказал он. – Театральные декорации.
С любопытством Лина подняла деревянную крышку и смахнула опилки в сторону. Она вздрогнула, когда огромный стеклянный глаз посмотрел на нее. Несмотря на неестественные размеры, он выглядел реалистично. Воспоминание хотело ожить в Лине, но осталось туманным. Она уже смотрела на этот глаз раньше. В другое время, в другом месте. Лина все еще рылась в памяти, когда дверь распахнулась. Как будто весь кислород разом покинул комнату. Вошедший был одет в длинный светлый пиджак, доходивший до колен, белый жилет, широкие светлые брюки со стрелками и рубашку с высоким воротником и галстуком-бабочкой. Широкие манжеты закрывали половину кисти, словно он не хотел обнажать ни сантиметра кожи. Сердце Лины пропустило удар, когда она поняла, что человек, стоящий рядом с водителем фургона, не кто иной, как чародей Кинг. В последнюю секунду ей удалось отскочить в сторону, за занавес, защищавший полку с одеждой от пыли. Она прижалась к полотнищу как можно ровнее. Через крошечную щелочку она смогла убедиться, что ее кошмар стал правдой: страшная кукла ожила. Его глаза казались пронзительными, кожа бледной и бескровной, словно он целую вечность не видел солнца.
– Почему вы до сих пор не закончили сборы? – спросил он. – Почему так долго?
В руке чародей Кинг держал трость с совиной головой, которая служила ему опорой и оружием одновременно. При каждом шаге он вбивал ее в землю. У Лины кружилась голова. Ни она, ни ее внутренние голоса не знали, что делать. Предаст ли ее Данте?
– Что случилось, Данте? Мы давно должны начать постройку, – сказал Кинг.
Данте? Мы? Он обращался к своим спутникам по имени. Земля покачнулась под ногами Лины. Ее мысли кружились в бесконечной петле, всегда одна и та же пластинка с одним и тем же текстом: а если все-таки верно то, что сказала Хранительница времени? Неужели Данте действительно заодно с Кингом? Все в Лине взбунтовалось. Она не хотела верить, что Данте предал путешественников во времени ради Кинга. Она едва осмеливалась дышать. Пыль щекотала ей нос. Она почувствовала, как ее диафрагма сжалась. Она знала, что сейчас произойдет. Нет, пожалуйста, не сейчас, не снова. Но все уже произошло. Она икнула. Из своего укрытия она наблюдала, как Кинг, уже направлявшийся к двери, остановился.
